МОЛНИЕНОСНАЯ ВОЙНА. ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ часть 7

Но если кто-то думает, что руководство Советской Армии сразу взяло опыт Афганской войны на вооружение, то глубоко заблуждается. Щас, разбежались наши "лампасники". Бывший офицер из 70-й мотострелковой бригады, подполковник Г. Синельников (Афган - 1979-1981 гг.) вспоминает как учился в Военной академии после возвращения с войны:

Я держал в руках новый Боевой Устав, читал его и видел, что нашим афганским боевым опытом в нем даже и не пахнет. бло непонятно,почему все опять спрятали, скрыли, забыли? Словно и не было тех лет кровавой бойни с ее многочисленными напрасными жертвами. А ведь война еще продолжалась. Но курсанты в военных училищах, которые уходили потом в войска командирами взводов, офицеры, заканчивающие военные академии, многим из которых была одна дорога - в Афганистан, все они по-прежнему изучали тактику действий подразделений и частей США, Китая, ФРГ, но только не боевой опыт, тактику партизанской войны в ДРА. Изучали то, что никому не нужно было на том театре военных действий,но который реально существовал в нашей действительности. С принижением роли афганской войны и связанными с этим массовыми фактами одурачивания, замалчивания, очковтирательства мы, бывшие афганцы, столкнулись даже в стенах военной академии. Казалось, где, как ни здесь, в так называемой кузнице офицерских кадров, должно оперативно браться на вооружение все новое, прогрессивное, но...

Испытав на себе, что такое выход из окружения, я знал, как это невыносимо трудно морально, психологически и даже физически. Что в трудной боевой ситуации, даже при значительных людских потерях, ожидание последующих жертв так сильно давит на психику солдат и офицеров, что подразделение в дальнейшем зачастую оказывается неспособным продолжать боевую операцию. Но на лекциях, а особенно по "Защите от оружия массового поражения" в  академии мы решали задачи, по которым несколько ядерных боеприпасов достаточной мощности, выпущенные по колонне подразделения на марше, не влияли на выполнение поставленной задачи. И это при значительных людских и прочих потерях!

- Не может быть такого! - убеждали мы преподавателей, но они объясняли нам методику расчетов, по которым все должно быть так, а не иначе, говорили о защитных свойствах техники, вооружения, местности, напрвлении ветра, температуре воздуха и других факторах, но мы, афганцы, никак не хотели, да и не могли понять эту туфту. Потом свыклись и, решая очередную задачу, кто-нибудь из слушателей пускал горькую и плоскую шутку: "И подразделение, стряхнув радиоактивную пыль (лапшу) с ушей, продолжило выполнение поставленной задачи".

Мы понимали, что и ученые, написавшие свои научные труды, и преподаватели, их озвучивающие, не могли в реальности испытать то, в чем они нас убеждали. Все это было чем-то из области предполагаемого, фантастического, и опровергнуть это могла только практика. Жаль только одного: когда ядерные снаряды полетят на головы наших военнослужащих и мирных жителей страны, спросить будет уже не с кого. Тогда не было еще Чернобыльской трагедии и решаемые нами задачки всегда заканчивались только победой наших подразделений. Теоретически они выполняли любые боевые задачи при применении противником в больших объемах средств массового поражения и уничтожения.

Больше всего нас поражал старший преподаватель кафедры, доктор психолого-педагогических наук полковник Железняк. Читая свои лекции, особенно темы о морально-психологическом состоянии и поведении военнослужащих в боевой обстановке, он выдавал нам такие надуманные, далекие от истины понятия, от которых мы, воевавшие, приходили в недоумение. Видя оторванность научных трудов от реальной действительности, мы пытались доказать полковнику, что в бою сказанное им выглядит совсем иначе, что его умозаключения не соответствуют истине. Но полковник - ученое светило - глядел на нас, капитанов, как на плохих учеников, и снова монотонно повторял нам одно и то же, чего мы никак не хотели запоминать. В отличие от него, многие из нас прошли Афганистан и знали на практике то, о чем не имел и малейшего понятия тот полковник. Но он обладал правом оценивать наши теоретические знания и выставлять соответствующие оценки, и он выставлял их за те знания, которые мы получали на его лекциях и из его учебных пособий. А за оценки с нас спрашивали. Мы долго возмущались его непониманием и нежеланием вникнуть в суть вещей, но потом поняли, что ему так проще - своих вершин в науке он уже достиг. Ехать в командировку в Афганистан, чтобы хотя бы своими глазами увидеть то, о чем мы ему говорили, послушать других очевидцев войны, ему было ни к чему. Ему даже в комнатных условиях не хотелось напрягаться, искать что-то новое, современное, перерабатывать свои, давно сочиненные и написанные им лекции.

- Александр, - спросил я как-то офицера, прошедшего чеченскую бойню, - как вы готовились к своему первому бою и пригодился ли вам опыт нашей войны?

Он выразительно поглядел на меня, и я все понял...

Синельников Г. Ах, война, что ты сделала... : роман / Геннадий Синельников. - М. : Эксмо, 2009. С. 317-320.

Как же созвучно все, что тут было рассказано с воспоминаниями генерала Мартынова о царской академии Генштаба. Да, потом в самом Афганистане, в штабе ОКСВ и в боевых частях печатались методички по использованию боевого опыта. А в самой Военной академии им. М. Ф. Фрунзе в 1991 г. вышел сборник  "Боевые действия советских войск в Республике Афганистан". Но война к 1991 г., как вы сами понимаете, закончилась. Также с 1984 г. на территории Туркестанского военного округа были открыты штатные подразделения резерва для подготовки офицеров, убывающих в Афганистан. А солдат начали готовить по 3-хмесячной программе в учебных центрах ТуркВО (вместо 2-хмесячной). Но опыт Афганистана так и остался специфическим, недоступным другим воинским соедининиям, частям и военным ВВУЗам МО СССР.

А далее прошло немного лет и началась Первая Чеченская война, которая по пролитой крови и жестокости простозатмила собой Афган. Я не буду писать о 131-й Майкопской бригаде, 6-й роте из 104-го гв. ПДП, колонне 245-го МСП, расстрелянной Хаттабом под селением Ярыш-Марды. Все это многократно описано в интернете. Всю первую кампанию так и тянет охарактеризовать двумя словами: бардак и предательство. Научились ли воевать в Первую Чечню, допустим, те же генералы  Сухопутных Войск? Вот, что вспоминает участник боёв в Грозном, офицер СпН ГРУ В. Недобежкин:

Мой отряд уже двадцать дней выполнял задачу без отдыха, но менять нас или отзывать и не думали. Пришлось применить хитрость. Сообщил я, что у меня эпидемия дизентерии. Отозвали сначала на консервный завод, где попытались опять заслать куда-то, но я воспротивился. Так и вернулись в Моздок, на базу. А там один из генералов мне и говорит:

- Плохо отработали!

Спрашиваю:

- Почему?

А он отвечает:

- Потерь нет. Вот 255-й полк воюет, столько-то убитых, столько-то раненых. Сразу видно, воюют хорошо!

С. Козлов. СПЕЦНАЗ ГРУ. Пятьдесят лет истории, двадцать лет войны. С. 337.

Без комментариев... А вот другой замечательный пример из этой книги. воспоминания бывшего контрактника Д. Цирюльника из 245-го МСП о боях под селом Гойское (март-апрель 1995 г.):

На седьмой день все же выдвинулись к Гойскому и встали - естественно, опят в чистом поле. Дождь не прекращался уже несколько дней. Обсушиться можно было только у выхлопа Т-80. Костры ночью не зажигали, чтобы не демаскировать себя. С 18 марта наше существование можно коротко описать так: есть нечего, спать негде и не на чем. Не помню точно, но толи в конце марта, то ли в первых числах апреля пришел приказ: "Вперед на Гойское!". Тот маневр, котрый выполняли тогда, ни атакой, ни штурмом назвать нельзя. Из-за периодических движений вперед-назад солдаты дали этому занятию непечатное название. Никаких позиций мы не оборудовали, да и кто поставит задачу, если комбат каждый день пьяный, а с ним и все управление батальона.

Там же. С. 468.

Вообще, по-моему мнению самым талантливым генералом Первой Чеченской войны был Л. Я. Рохлин. Тот же В. Недобежкин, группа которого была придана 8-му гв. корпусу Рохлина, с теплотой вспоминает о генерале:

Рохлину надо отдать должное. Из всех командиров своего ранга он, пожалуй, был самым здравомыслящим, огромное внимание уделял разведке (выделено мной - А.). Сказался, наверное, афганский опыт.

Одно то, как он вошел в Чечню, говорит о многом. 8-й ГК шел через Дагестан, где его тормознули и блокировали. Рохлин отступил и исчез на сутки, соблюдая полоное радиомолчание, ушел на север и через пустынные районы вышел в Толстой-Юрт.

Разведку Рохлин буквально лелеял. Мне очень нравилось, как он, в отличие от других пехотных военачальников, ставил задачу. Сначала определял, что надо сделать, а потом предлагал подумать, как мне удобнее ее выполнить, реально это или нет, и выслушивал предложения. Что в спецназе особенно ценят - он не душил инициативу. Благодаря такому отношению результативность нашей деятельности была очень высокой. Три маршруты мы разведали, буквально исползав все на пузе...

Там же. С. 329.

Или как действовал генерал в боях за Грозный:

В поддержку батальонов нужен был мощный огонь. И комкор придумал прием, названный потом "огненной каруселью". Суть его заключалась в следующем:  в окопе укрывался танк и начинал вести огонь до полного расхода боезапаса. Выпускал все двадцать снарядов. Отстрелявшись, танк покидал окоп и вместо него него вставал другой. Затем третий. первый в это время заряжался.

Всего тремя танками Рохлин создал бешеный темп огня. Опытные чеченские боевики приходили в ужас, не понимая, как из одного окопа можно вести огонь такой силы.

Командир танкового батальона Мансур Рафиков быстро освоил технику "огненной карусели". Удары артиллерии в совокупности с "огненной каруселью" танкистов наконец дали свои результаты. Наемники Басаева не выдержали, стали отступать. Попытались прорваться через пустырь, к постройкам на окраине. Но Рохлин и это "просчитал". Там уже сидели его люди. Элитный "абхазский" оказался в кольце.

Выведенные на прямую наводку "Шилки" мало кого оставили в живых из 900 боевиков Басаева. Правда, сам Басаев, к сожалению, ушел, чтобы пролить еще немало невинной крови в Буденновске.

Солдат удачи. № 4, 2001 г. С. 20.

А вот как действовал генерал ещё ранее - в Афганистане. Об этом вспоминает писатель-"афганец" Г. Бобров в своем романе "Файзабад":

Вскоре подвели итоги операции. "Виновным", естественно, оказался
подполковник Рохлин. Его сняли с занимаемой должности и с понижением
отправили куда-то под Газни. За своего командира пытались вступиться
несколько офицеров, в том числе, конечно же, и Масловский с Ильиным. Но эта
акция была обречена с самого начала - их даже толком и не выслушали. И это
несмотря на то, что за полгода Рохлин сумел добиться небывалого авторитета у
боевых офицеров и солдат. Его не просто уважали и любили. Подполковника
боготворили в прямом смысле этого слова. По рассказам старослужащих - даже
Батя не имел такого почета. И дело было не только в личном обаянии и редкой
для армии человечности Рохлина (к слову, он нашел время лично познакомиться
и переговорить с каждым новобранцем призывов 1982 и весны 1983 годов), но в
первую очередь - в поистине блестящих и, главное, бескровных операциях,
которые он провел за шесть месяцев командования полком. Только раз, в начале
весны, в районе кишлака Фергамуш, часть понесла потери (разведрота
напоролась в кишлаке на засаду и потеряла пять человек убитыми и несколько
ранеными). Но тут уж ничего не поделаешь - Судьба. У Рохлина был свой,
хорошо проверенный на боевом опыте почерк, свой конек: стремительный
комбинированный десант с бронетехники и вертолетов одновременно как снег на
голову.
И никаких длительных подготовок и маневров на виду у всего района.
"Скрытная концентрация и внезапный удар - жуковский стиль!" - так оценил
этот почерк Масловский на одном из разводов батальона. После Рохлина
подобные операции уже не проводились. Его сменщик подполковник Сидоров
предпочитал иную тактику ведения боевых действий - пускал пехоту в качестве
приманки, подсадной утки. Чем заканчивается подобная тактика, все, кто
побывал на афганской войне, прекрасно знают.
А подполковник Рохлин, по слухам, буквально через полгода после
перевода в Газни вновь отличился, был поставлен на должность комполка и
якобы даже получил звание Героя Советского Союза.
Как были наказаны "боевики" штаба армии, я не знаю. Уверен, что никак.
Нас же, уцелевших солдат и офицеров части, наказали, и очень даже изощренно
- прислали в полк нового командира, подполковника Сидорова, который, похоже,
всех подчиненных считал своими персональными козами и поступал с нами в
полном соответствии с собственной фамилией.

lib.ru/MEMUARY/AFGAN/BOBROW_G/fajzabaddoc.txt

К сожалению, во время Первой Чеченской "рохлиных" катастрофически не хватало.

Хорошая аналогия с чурками и всё бы так и было, но как же они сами отвалятся, если ты постоянно за чурколюба агитируешь? Ты этот "отвалившейся член" всё обратно пришиваешь и пришиваешь, так и заражение заработать можно.

http://kolobok1973.livejournal.com/2528545.html
один из комментаторов redgaim интересно высказывается по теме Бирюлево

Аспирин, к чему это? Вроде это уже норма, когда каждое решение, каждое слова этих двух идотов бредовее предыдущего!

Остались неисправленными дефекты от переноса текста! Халтура!

Конфликты единоначальников
"Боевые порядки частей он не затронул, так как | они очень близко подошли к противнику и фронт зигзагообразный."

Подготовка офицеров армии
"Кdiv style=ibейтель: Я вступил в армию в качестве кандидата в офицеры, служил сначала простым солдатом и, пройдя затем все следующие чины – ефрейтора, унтер-офицера, - стал лейтенантом."

"...фельдмаршал Клюге в 1901 году – чеspan style=color:black;рез 24 месяце, фельдмаршал Рейхенау в 1904 году – через 24 месяца, фельдмаршал Рундletter-spacing:.3ptштедт в 1893 году - ч/spanере/iз 15 месяцев..."

 Юрий Игнатьевич!

Отошлите этот материал Шойгу.

Похоже он в целом вменяемый руководитель.