УГОЛОВНИК ЛИ МУХИН? Ю.И. МУХИН – НЕТ

на приговор Савеловского районного суда г. Москвы по уголовному делу в отношении Мухина Юрия Игнатьевича, обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч.2 ст.280 УК РФ, вынесенный 18 июня 2009 года

Согласно статье 384 УПК РФ, данный приговор подлежит отмене, а уголовное дело - прекращению ввиду наличия оснований, указанных в статьях 380, 381 и 382 УПК РФ.

1. Отсутствие события преступления

1.1. Суд, с целью обвинения заведомо невиновного подсудимого, умышленно смешивает два деяния - «призывы» и «распространение» - и утверждает в приговоре, что подсудимый (главный редактор газеты), получив материал автора Дуброва: «...подписал его в печать с последующим тиражированием и распространением по территории России, чем осуществил публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности». Суд утверждает это, не взирая на то, что подсудимый непрерывно (начиная с первого допроса, с предложения государственному обвинителю отказаться от обвинения и заканчивая последним словом) указывал суду на недопустимость подобного смешения деяний, равносильного «подсудимый торговал в неположенном месте, чем совершил изнасилование гражданки Ивановой». Какое отношение имеет торговля в неположенном месте к изнасилованию?

Закон «О противодействии экстремистской деятельности» в статье 1 разделяет деяния «призывы» и «распространение» альтернативным союзом «либо», исключающим их смешение: «публичные призывы к осуществлению указанных деяний либо массовое распространение заведомо экстремистских материалов, а равно их изготовление или хранение в целях массового распространения», - поскольку публичные призывы, согласно статье 280 УК РФ, это преступление, а массовое распространение даже заведомо экстремистских материалов (тех, чей экстремизм уже установлен судом и они помещены в общефедеральный список экстремистских материалов) - это правонарушение. И это четко указано в статье 13 закона «О противодействии экстремистской деятельности»: «производство, хранение или распространение экстремистских материалов является правонарушением».

Это правонарушение наказывается не по статье 280 УК РФ, а по статье 20.29 Кодекса об административных нарушениях: ««Массовое распространение экстремистских материалов, включенных в опубликованный федеральный список экстремистских материалов, а равно их производство либо хранение в целях массового распространения - влечет наложение административного штрафа на граждан в размере от одной тысячи до трех тысяч рублей либо административный арест на срок до пятнадцати суток с конфискацией указанных материалов и оборудования, использованного для их производства; на должностных лиц - от двух тысяч до пяти тысяч рублей с конфискацией указанных материалов и оборудования, использованного для их производства; на юридических лиц - от пятидесяти тысяч до ста тысяч рублей или административное приостановление деятельности на срок до девяноста суток с конфискацией указанных материалов и оборудования, использованного для их производства».

1.2. Повторю, правонарушением считается распространение экстремистских материалов, то есть таких информационных материалов, экстремизм которых уже установлен судом и они уже помещены в общефедеральный список экстремистских материалов. А на момент публикации Мухиным материала «Смерть России!» этот материал никаким судом не был признан экстремистским.

Отдельно подчеркну, согласно этой же статье 13 закона «О противодействии экстремистской деятельности» экстремизм информационных материалов дано устанавливать только суду, никаким экспертам, прокурорам и главным редакторам это делать не разрешается.

Таким образом, осужденный по статье 280.2 УК РФ Ю.И. Мухин не только не совершил предусмотренного этой статьей преступления, но не совершил и правонарушения, предусмотренного статьей 20.29 Кодекса об административных нарушениях.

1.3. Следует добавить, что, стремясь противоправно смешать юридическое понятие «призыв» с лингвистическим понятием «призыв», суд в приговоре дошел до следующего утверждения: «Однако состав преступления, в котором обвиняется Мухин Ю.И., является формальным, при котором преступление считается оконченным не зависимо от наступления вредных последствий, в частности с момента выхода экстремистской публикации в свет. Для квалификаций действий виновного не требуется установление факта восприятия призывов или достижения ими поставленной цели воздействия на сознание граждан». Это попрание самого понятие «преступление», установленного частью 2 статьи 14 Общей части УК РФ: «Не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного настоящим Кодексом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности».

1.4. То, что обвинение и суд заведомо противозаконно придают деятельности подсудимого вид преступления, доказывается также фактом того, что главного редактора за распространение статьи Дуброва осудили по статье 280 УК РФ, а против автора статьи Дуброва - возможного субъекта преступления «призыв» - ни по этой, ни по какой другой статье УК даже не возбудили уголовного дела. И суд после полутора лет слушания дела не вынес постановления об этом в рамках статьи 29 УПК РФ. То есть наличие в материале «Смерть России!» призывов и преступность этих призывов, высосана следствием и судом из пальца.

Таким образом:

• деяние осужденного Мухина не запрещено Уголовным кодексом под угрозой наказания;
• деяние осужденного Мухина не запрещено Кодексом об административных нарушениях под угрозой штрафа;
• судом установлено отсутствие общественной опасности опубликованного материала;
• ни суд, ни следствие не имеют претензий к возможному субъекту преступления, предусмотренного статьей 280 УК РФ, если бы оно действительно было совершено.

Умысел следствия и суда очевиден - совершить против главного редактора преступление, предусмотренное частью 2 статьи 144 УК РФ «Воспрепятствование законной деятельности журналиста лицом с использованием своего служебного положения».

Этот умысел предельно очевиден всем, и Союз писателей России написал председателю Савеловского суда: «Уголовное преследование издателей и главных редакторов за публикацию произведений, не являющихся экстремистскими на момент публикации, вводит в России цензуру в самой циничной форме, поскольку редакторы и издатели даже не будут знать, какой цензор должен дать свое разрешение на публикацию данного материала - кто должен признать, что данная рукопись не является экстремистской?

Кроме этого, суд над Ю.И. Мухиным показывает, что конституционный строй в России насильственно изменен и статья 29 Конституции России, запрещающая цензуру, уже не действует».

2. Отсутствие в деянии подсудимого состава преступления

2.1. Осужденный - не субъект преступления, предусмотренного статьей 280 УК РФ.

Суд лжет о том, что «Мухин Ю.И. озаглавил текст письма - «Смерть России!»», поскольку письмо Дуброва в указанном номере газеты «Дуэль» так и озаглавлено - «О матери».

Однако из приговора ясно, что суд установил автора призывов в данном номере газеты «Дуэль», если бы призывы в этом номере были, - это Дубров, то есть установил, что субъект преступления, предусмотренного статьей 280 УК РФ (если бы это преступление было), - Дубров. Следовательно, суд установил, что Мухин не субъект преступления, предусмотренного статьей 280 УК РФ «Призывы к экстремистской деятельности».

2.2. Отсутствие умысла.

2.2.1 Объективная невозможность преступного умысла.

Суд в приговоре установил: «3.07.2006 г. в редакции газеты «Дуэль» Мухин Ю.И., ознакомившись со всеми статьями входящими в 27-й номер указанной газеты от 4.07.2006 г. и зная о расположении в данном номере экстремистских материалов, на основании полномочий главного редактора подписал указанный номер газеты в тиражирование...»

Суд в данном выводе приговора заведомо лжет: «зная о расположении в данном номере экстремистских материалов», - поскольку экстремизм указанных материалов даже на основе заведомо недопустимых доказательств, даже неправосудно был установлен Замоскворецким судом только 28 ноября 2008 года. Поэтому 3.07.06 не только Мухин, но и никто в мире не мог знать о Решении Замоскворецкого суда, случившемся более, чем через два года после того, как Мухин принял решение распространить эти материалы.

Как следует из текста приговора, отсутствие экстремизма установили два доктора филологических наук, два профессора: «Показания свидетелей Мироновой Т.П. - доктора филологических наук, эксперта, главного научного сотрудника Российской государственной библиотеки и Борисовой Е.Г. - доктора филологических наук, профессора Московского городского педагогического университета, допрошенных судом по ходатайству защиты и подсудимого, об отсутствии в статье Дуброва призывов экстремистской направленности...».

Таким образом, видные психологи и филологи и сегодня единогласно утверждают, что в материале «Смерть России!» нет не только экстремизма, но и призывов, как таковых, а суд лживо утверждает, что Мухин знал, что этот материал экстремистский еще летом 2006 года!

Мало этого, сам Савеловский суд, после 29 заседаний по этому делу, так и не определил, к какому именно виду экстремистской деятельности призывает материал «Смерть России!», и подытожил приговор всего лишь провозглашением понятия: «Таким образом, действия Мухина Ю.И. подлежат квалификации по ч.2 ст.280 УК РФ как совершение публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности с использованием средств массовой информации».

«Экстремистская деятельность» - это всего лишь понятие, такое же, как и «преступная деятельность». Подсудимый в прениях указал прокурору, что такое беспредметное обвинение, без указания, к чему именно призывает материал, доказывает, что в материале нет призывов к экстремистской деятельности. Но ни прокурор, ни суд не поняли или не захотели понять разницы между конкретной экстремистской деятельностью и понятием «экстремистская деятельность».

Это все равно, что в приговоре признать кого-то виновным в совершении преступления, но не указать, какой статьей уголовного кодекса это преступление предусмотрено.

Таким образом, утверждение Савеловского суда, что Мухин знал «о расположении в данном номере экстремистских материалов», сделанное после того, как суд сам установил, что:

• Решение Замоскворецкого суда о признании материала «Смерть России!» экстремистским состоялось только 28.10.08;
• видные эксперты психолог и лингвисты показали суду отсутствие экстремизма рассматриваемого материала;
• сам Савеловский суд так и не установил, к какому виду экстремистской деятельности призывает материал,

нельзя расценить иначе, нежели заведомо ложное. И эта ложь суда обязана была прикрыть не просто отсутствие, а прямую невозможность преступного умысла у подсудимого.

2.2.2. Установленный судом умысел осужденного.

Суд в приговоре утверждает:

«О наличии умысла Мухина Ю.И. на совершении данного преступления указывают кроме приведенных судом доказательств, и конкретные действия подсудимого, который, работая главным редактором газеты - средства массовой информации, имея большой журналистский опыт, ознакомившись с письмом Дуброва «О матери» в полном объеме и осознавая, что в нем содержится информация экстремистской направленности, умышленно, на основе своего отрицательного отношения к существующему общественно-политическому строю в России, с целью подрыва основ конституционного строя и безопасности государства, в рамках полномочий главного редактора, озаглавил его словами «Смерть России!», являющимися публичным призывом-лозунгом к уничтожению России, которыми заканчивается письмо Дуброва, вложив тем самым в заголовок весь смысл статьи, после чего дополнил его другими материалами, подписал его в печать с последующим тиражированием и распространением по территории России, чем осуществил публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности, обращенные к широкому кругу людей».

До этого абзаца суд в приговоре не приводил никаких доказательств преступного умысла Мухина, соответственно, утверждение суда «кроме приведенных судом доказательств», является блефом.

Ложью являются и вывод суда: «с целью подрыва основ конституционного строя». В ходе заседаний на неоднократные вопросы подсудимого ни государственный обвинитель, ни эксперты ФСБ Коршиков и Огорелков не смогли объяснить, положение какой именно из 16 статей раздела «Основы конституционного строя» Конституции РФ подсудимый призывает «подорвать». Тем не менее, суд перенес в приговор это пустословие, не наполненное никаким смыслом, превратив обвинение в пустую болтовню.

В то же время суд не мог не привести в приговоре заключение эксперта-психолога Секераж, которая на вопрос суда о смысловой направленности материала «Смерть России!» описала умысел публикации материалов «Смерть России!» в Заключении, а на допросе на специально заданный вопрос показала, что это и есть умысел главного редактора: «Экспертом-психологом были сделаны выводы, - указывает в приговоре суд, - что материал «Смерть России!» ...является скрытым предостережением, которое редактор адресует читателям и которое связанно с деятельностью Дуброва». Предостережение кого-либо не может быть преступным умыслом, суд это выяснил, но в приговоре об этом умышленно умолчал!

Таким образом, в ходе слушания дела суд получил исчерпывающее количество доказательств истинного мотива и умысла подсудимого, не имеющих ничего общего с инкриминируемым ему преступлением, тем не менее, суд в приговоре предпочел солгать, сделав вывод, не основанный ни на одном доказательстве. В итоге в ходе судебного заседания доказательно установлены:

• законные мотивы действия подсудимого;
• его истинный законный умысел;

и невозможность без лжи инкриминировать подсудимому преступный умысел, призвать кого-либо к экстремистской деятельности.

Таким образом, в деятельности осужденного Мухина начисто отсутствует субъективная сторона преступления.

3. Несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам уголовного дела

3.1. Суду неоднократно специалистами-лингвистами объяснялось, что такое «призыв», скажем, эксперт ФСБ Огорелков в Заключении эксперта N 3/507 от 5 октября 2007 г. пояснял: «Призыв - это речевой акт, обращенный к адресату с целью побудить его выполнить некоторое действие или совокупность действий». А суд делает вывод: «Показания свидетелей защиты - читателей газеты «Дуэль» - Бобряшова П.Ю., Шумакова В.П., Мозгового С.А., Польченко Н.И., Шилина Е.Е., Петрова Б.В., Березина В.Ф., Спаськова Г.Н., Мишиной Е.В., Григорьева В.И., Тягунова В.А., Пчелкина Н.П., Краснова А.В., Кочубей Н.К., Парфенова В.Н., Ацюковского В.А. и Султанова Ш.З... не имеют правового значения для дела и не влияют на квалификацию действий подсудимого, поскольку они высказывают последствия и свое восприятие к опубликованному материалу».

Как может не иметь к делу показания свидетелей о последствиях прочтения опубликованного материала? Свидетелей, показавших, к каким действиям побудила их эта статья, то есть свидетелей, показавших суду, был ли призыв и к каким действиям этот призыв их призвал?? Это же все равно, что в деле об убийстве отказаться от показаний очевидцев убийства на том основании, что это их «восприятие» убийства!

Кстати, в качестве свидетелей, «подтвердивших вину» Мухина, суд перечислил и свидетелей, которые ни статью Дуброва не читали, ни газету «Дуэль» никогда в руках не держали и ничего по сути дела сообщить не могли.

3.2. Суд в приговоре делает вывод: «Аналогичные выводы экспертами-лингвистами Коршиковым А.П. и Огорелковым И.В. были сделаны ранее, при производстве экспертиз, согласно которым в тексте статьи Дуброва «Смерть России!» содержатся призывы к осуществлению деятельности по совершению действий, направленных на: насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации; подрыв безопасности Российской Федерации; возбуждение расовой, национальной и религиозной розни, связанной с насилием или призывами к насилию; уничтожение национального достоинства, а также содержатся высказывания, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, унижающие национальное достоинство русского и еврейского населения Российской Федерации, их отношения к религии». «Противоречий в выводах экспертов суд не находит», - итожит суд.

3.2.1. Во-первых, в возражении на обвинение, сделанном на заседании 26 декабря 2008 года, подсудимый обращал внимание суда, что неправосудные выводы Замоскворецкого суда опровергают выводы экспертизы Огорелкова и Коршикова, перечисленные в вышеприведенной цитате из приговора, поскольку Замоскворецкий суд установил, что в статье Дубров «О матери» содержится информация:

• обосновывающая и призывающая к подрыву безопасности Российской Федерации;
• высказывания, направленные на возбуждение национальной и религиозной розни, а также социальной розни, связанной с призывами к насилию;
• высказывания, призывающие к полному уничтожению Российского государства, как граждан еврейской так и русской национальности.

То есть Замоскворецкий суд 14 месяцев искал экстремизм в материале «Смерть России!», дополнительную экспертизу назначал, но не нашел ни в статье Дуброва «О матери», ни в подборке «Смерть России!» никаких призывов «к осуществлению деятельности по совершению действий, направленных на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации». Далее, Замоскворецкий суд 14 месяцев искал, эти же экспертные заключения Коршикова и Огорелкова изучил, дополнительную лингвистическую экспертизу назначил, но не нашел ни в статье Дуброва «О матери», ни в подборке «Смерть России!» никаких призывов «к осуществлению деятельности по совершению действий, направленных на унижение национального достоинства». Таким образом, Замоскворецкий суд начисто отрицает два вида экстремистской деятельности, найденных Огорелковым и Коршиковым только в небольшой части статьи Дуброва «О матери».

А Савеловский суд в упор не видит никаких противоречий в экспертизах лингвистов!

Далее, Замоскворецкий суд, «установил», что в статье Дуброва есть «высказывания, направленные на возбуждение национальной и религиозной розни, а также социальной розни, связанной с призывами к насилию». Но это в корне противоречит тому экстремизму, что нашли Огорелков и Коршиков, и что принял за истину Савеловский суд: «призывы к осуществлению деятельности по совершению действий, направленных на возбуждение расовой, национальной и религиозной розни, связанной с насилием или призывами к насилию». Как видите, по Решению Замоскворецкого суда Дубров сам сделал высказывания, возбуждающие национальную и прочую рознь, а по мнению Савеловского суда, Дубров таких высказываний сам не делал, а только призвал неустановленных лиц возбуждать национальную и прочую вражду, связанную с насилием. Решение Замоскворецкого суда начисто отрицает наличие в статье трех призывов из четырех, в которых обвиняется Дубров в этом деле.

Правда, Замоскворецкий суд нашел в статье «высказывания, призывающие к полному уничтожению Российского государства, как граждан еврейской, так и русской национальности», но это такой сам по себе идиотизм, что даже Савеловский суд его застеснялся, само собой, и Думе с Президентом не пришло в голову подобный бред объявлять экстремистской деятельностью - это деяние никогда не было вписано в статью 1 закона «О противодействии экстремистской деятельности».

Единственно, что в Решении Замоскворецкого суда совпадает с обвинением Дуброву в моем обвинительном заключении - это призывы к «подрыву безопасности Российской Федерации».

Но в действующей редакции закона «О противодействии экстремистской деятельности» подрыв безопасности Российской федерации и, кстати, унижение национального достоинства уже не являются экстремистской деятельностью. В итоге Решение Замоскворецкого суда полностью отвергает обвинение Дуброву в экспертизах Коршикова и Огорелкова.

А Савеловский суд в приговоре итожит: «Противоречий в выводах экспертов суд не находит»!

3.2.2. Мало этого, Савеловский суд игнорирует результаты допроса Коршикова и Огрорелкова.

В отводе эксперту Коршикову 11.06.09 подсудимый указал суду, что Коршиков в ходе допроса признался, что его конечный вывод о том, что заглавие материала «Смерть России!» является призывом к экстремистской деятельности и о том, что заглавие призывает к насильственному изменению конституционного строя, являются не сведениями, не фактами, проистекающими из законов лингвистики, а всего лишь его убеждениями - его восприятием этого материала. И суд, отвергнув такое же восприятие свидетелей, среди которых были и ученые, и генералы, и политики, вдруг принял за доказательство не экспертное заключение лингвиста, а лишь его личное восприятие!

В конце допроса Коршикова подсудимый специально обратил внимание суда на дикие противоречия в заключениях экспертов ФСБ: «Уважаемый суд! Я хотел бы выяснить 2 важных вопроса:

1. Эксперты-лингвисты чётко показали, что не исследовали материал «Смерть России». Они исследовали только одну статью из этого материала. Часть материала статьи «Смерть России», включая заголовок, остаётся не исследованной. Весь материал исследовал только психолог.
2. В статье Дуброва (я выступаю защитником Дуброва) нет ни слова о насилии над кем-нибудь, в России. Дубров не призывает ни к какому насилию над кем-нибудь, - обращается к эксперту. - Я правильно понял, да?». И Коршиков подтвердил: «Да, не призывает. К гражданам, к личностям не призывает».

То есть, во-первых, эксперт прямо заявил, что он не ответил на вопрос, поставленный судом - не исследовал материал «Смерть России!», как этого требовал суд. Это же подтвердил и Огорелков, на вопрос: «Почему тогда вы рассматривали только одну статью «О матери!» из материала «Смерть России!»?» - ответив: «Потому что в остальных двух материалах нет необходимости, т.к. они никак не влияют на выводы, они не дают никаких данных для лингвистического исследования».

Таким образом, оба эксперта ФСБ признались, что они выдернули из контекста материала «Смерть России!» отдельные слова, чтобы получить обвинительные выводы.

Во-вторых, Коршиков показал, что его заключение о том, что в статье есть призывы к насильственному изменению конституционного строя, являются ложью, поскольку на допросе он вынужден был показать, что ни к какому насилию ни кому из граждан даже вырванные из контекста предложения и слова Дуброва не призывают. Подсудимый задал Огорелкову тот же вопрос: «Подтверждаете ли вы вывод эксперта Коршикова?», - и Огорелков ответил: «Да, подтверждаю».

А суд использовал заведомо ложные заключения экспертов Коршикова и Огорелкова и в приговоре сделал вывод: «Противоречий в выводах экспертов суд не находит»!

3.2.3. Суд в приговоре констатирует, что при постановке лингвистам вопросов из их специальности, они сделали вывод, что «смысловая направленность (основное содержание) текста (статьи) под заголовком «Смерть России!», опубликованного в 27-ом (475-ом) номере газеты «Дуэль» от 04.07.2006 г., состоит в утверждениях автора, что в нем «нет ни единой капли еврейской крови!» и в том, что Россия является еврейским государством и «должна быть уничтожена» (как еврейское государство)». А ниже пишет: «Аналогичные выводы экспертами-лингвистами Коршиковым А.П. и Огорелковым И.В. были сделаны ранее, при производстве экспертиз, согласно которым в тексте статьи Дуброва «Смерть России!» содержатся призывы к осуществлению деятельности по совершению действий, направленных на: насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации; подрыв безопасности Российской Федерации; возбуждение расовой, национальной и религиозной розни, связанной с насилием или призывами к насилию; уничтожение национального достоинства, а также содержатся высказывания, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, унижающие национальное достоинство русского и еврейского населения Российской Федерации, их отношения к религии».

Где в этих выводах двух экспертиз одних и тех же экспертов хотя бы малейшая аналогия? Суд цинично сообщил, что белое считает черным, и так же цинично делает вывод: «Противоречий в выводах экспертов суд не находит»!

То, что эксперты ФСБ Коршиков и Огорелков в составе комплексной психолого-лингвистической экспертизы сделали выводы, полностью опровергающие свои выводы, послужившие единственным доказательством обвинения, подсудимый указал суду в ходатайстве об исключении доказательств 26.05.09, но суд эти доводы проигнорировал.

В итоге, выводы суда, о допустимости заключений экспертов Коршикова и Огорелкова, и постановление обвинительного приговора исключительно на этих выводах, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела.

3.3. Суд цинично подменил понятия. Доктор филологических наук Борисова разъяснила суду, что без условия успешности призыва и без адресата призыва нет самого «призыва» с точки зрения русского языка, а есть «угроза», «пожелание» или «информация». То же на допросе показал и эксперт-лингвист Огорелков: «Успешность обязательна для призыва. ... Для призыва адресат необходим».

А в материале «Смерть России!» нет ни условия успешности призыва, ни адресата призыва, таким образом, в этом материале не только нет призыва к экстремистской деятельности, в материале «Смерть России!» нет призыва, как понятия русского языка.

Суд же в приговоре подменяет лингвистическое понятия «призыв» беззаконным толкованием юридического понятия: «Однако состав преступления, в котором обвиняется Мухин Ю.И., является формальным, при котором преступление считается оконченным не зависимо от наступления вредных последствий».

Квалифицированный лингвист пояснил суду, что в материале вообще нет призыва, как такового, даже эксперт Огорелков под давлением вопросов вынужден был это признать, а суд рассуждает на тему, успешно или формально должен призывать читателей материал, который вообще не содержит призывов.

Этот вывод, давший суду основание для обвинительного приговора, совершенно не соответствует фактическим обстоятельствам дела.

4. Нарушение уголовно-процессуального закона

Статья 75 УПК РФ установила: «Доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса, являются недопустимыми».

4.1. Статья 57 УПК РФ разъясняет: «Эксперт - лицо, обладающее специальными знаниями...».

До назначения комплексной психолого-лингвистической экспертизы по ходатайству подсудимого следствие, а затем и суд ставили лингвистам на разрешение вопросы права, причем прямо диспозициями статьи 1 закона «О противодействии экстремистской деятельности» и статьи 280 УК РФ. А лингвисты на эти вопросы права отвечали, давая заключения, заведомо не допустимые как доказательства. Защита и подсудимый протестовали и настаивали на признании таких заключений не допустимыми на заседаниях 29.10.08, 14.11.08, 26.12.08, 12.03.09, 26.05.09, подсудимый указывал на это в последнем слове 11.06.09.

О том, что лингвисты ФСБ ответили на вопросы не из своей области знаний, суду сообщил на своем допросе специалист, доктор психологических наук Сафуанов, причем суд дважды спросил его об этом, в конце допроса - предельно прямо:

Судья. Ещё раз спрошу - вот те вопросы, поставленные следователем для экспертизы. Они правовые. Да?

Специалист. Да.

Судья. Они к компетенции психолога относятся? Или это лингвистические вопросы?

Специалист. В той части, в которой они не правовые, они относятся к компетенции лингвистов.

Эксперт-психолог Секераж в своей части комплексной экспертизы также предупредила суд: «Редактору вменяются публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности. Трактовка экстремистской деятельности дана в ч.1 ст.1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» N 114-ФЗ от 25.07.2002. Все содержащиеся в трактовке понятия обозначают деяния и являются юридическими, их квалификация в компетенцию эксперта не входит».

Наконец, на допросе эксперт ФСБ Огорелков, который в выводах дал заключение, что в статье «Смерть России!» содержатся «призывы к осуществлению деятельности по совершению действий, направленных на: насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации; подрыв безопасности Российской Федерации; возбуждение расовой, национальной и религиозной розни, связанной с насилием или призывами к насилию; уничтожение национального достоинства, а также содержатся высказывания, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, унижающие национальное достоинство русского и еврейского населения Российской Федерации, их отношения к религии», припертый вопросами защиты, на допросе оказался не способен ответить, что такое «основы конституционного строя», «целостность России», «насилие»:

Подсудимый. Вот один из ваших выводов рассматриваемых заключений: «В тексте статьи Дуброва «Смерть России» содержатся призывы к осуществлению деятельности по совершению действий, направленных на: ...возбуждение расовой, национальной и религиозной розни, связанной с насилием или призывами к насилию». Что в вашем заключении понимается под насилием?

Огорелков: Понятие «насилие» не входит в вопросы лингвистики, оно не рассматривается в методических пособиях.

Подсудимый: Какую именно часть России предлагается от нее отторгнуть при нарушении ее целостности?

Огорелков: В моем заключении этого нет. Не обязательно, что какая-то часть России должна быть уничтожена. Призывы, которые имеются в тексте, являются призывами, которые направлены на нарушение целостности России. Вопрос целостности России не лингвистический.

Подсудимый: Следователь не просто спрашивал вас диспозициями статьи 1 закона «О противодействии экстремистской деятельности», он еще и от себя спрашивал вас, как лингвиста: «1. Содержится ли в тексте статьи Дуброва «Смерть России» информация, являющаяся призывами: к планированию, организации, подготовке и совершению действий, направленных на насильственное изменение основ конституционного строя РФ и если да, то каких именно действий, каких именно основ конституционного строя; к планированию, организации, подготовке и совершению действий, направленных на насильственное нарушение целостности РФ и если да, то каких именно; планированию, организации, подготовке и совершению действий, направленных на подрыв безопасности РФ и если да, то в какой сфере, каких именно действий». Почему вы, лингвист, не ответили ни на один из поставленных следователем лингвистических вопросов?

Огорелков: Эти вопросы не лингвистические, не входят в мою компетенцию...

Таким образом, сам эксперт-лингвист подтвердил суду, что он дал заключение не из своей области знания - из области знаний, в которой он не компетентен, а суд признал его заключения допустимыми доказательствами!

4.2. Суд в приговоре установил: «Доводы защиты и подсудимого о признании по делу недопустимым доказательством предупреждения Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере средств массовых коммуникаций и охране культурного наследия суд находит несостоятельными, поскольку указанное предупреждение было получено не в рамках УПК РФ при производстве предварительного следствия, а в ином порядке, тогда как в соответствии со ст.75 УПК РФ недопустимыми признаются те доказательства, которые получены с нарушением требований УПК РФ».

Предупреждения были вынесены с нарушением федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности», и суд это не отрицает, поэтому отказ суда признавать их недопустимыми доказательствами только потому, что они получены не в рамках УПК РФ, является извращением ч.2 ст.50 Конституции РФ: «При осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона». Для Конституции не имеет значения, какой именно федеральный закон был нарушен при получении данного доказательства.

Таким образом, суд построил обвинительный приговор на заведомо недопустимых доказательствах, незаконность которых была рассмотрена на заседаниях суда.

4.3. Кроме этого, суд и в приговоре пишет: «...Мухин Ю.И., исполняя свои должностные обязанности редактора указанной газеты «Дуэль», редакция которой расположена по адресу: г. Москва, ул. Люсиновская, д.26-28, корп.6, кв.68, получил при неустановленных обстоятельствах электронное письмо ... разместил его в качестве статьи на странице газеты «Дуэль» в номере, подготавливаемом для выпуска». Таким образом, место совершения «преступления» находится в юрисдикции Замоскворецкого суда.

Подсудимый 30.10.08 просил суд передать дело по подсудности в Замоскворецкий суд, но Савеловский суд предпочел рассмотреть дело не своей подсудности - незаконным составом суда, тем самым нарушив конституционное право подсудимого на суд, созданный на основания закона.

Таким образом, приговор вынесен незаконным составом суда по делу, которое не имеет события преступления, не имеет состава преступления, выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела и основаны на заведомо недопустимых доказательствах.

Совершенно очевидно, что осужденному журналисту Мухину Ю.И. воспрепятствуют заниматься законной журналистской деятельностью лица, использующие для этого свое служебное положение.

Данное дело попрало подписанную Россией Конвенцию о защите прав человека и основных свобод:

• статью 6: «Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона»;
• статью 10: «Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ».

Прошу Судебную коллегию по уголовным делам Московского городского суда приговор Савеловского районного суда г. Москвы по уголовному делу в отношении Мухина Юрия Игнатьевича, обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч.2 ст.280 УК РФ, вынесенный 18 июня 2009 года отменить, а уголовное дело прекратить.

Рассмотрение жалобы прошу провести с моим участием.

• << УГОЛОВНИК ЛИ МУХИН? САВЁЛОВСКИЙ РАЙОННЫЙ СУД - ДА
• О ПОЛЬЗЕ АЛЧНОСТИ >>