КазахиЯков Геринг собрал сведения об истории села, в котором прожил и проработал практически всю свою сознательную жизнь, и, в его пересказе, эта история выглядит так.
«Рассказывают, что где-то в 1907 году приехал в эти места обоз переселенцев с Украины… Переселенческая колонна, которой суждено было обосноваться на землях нашего нынешнего колхоза, добиралась до Омска с большими трудностями и лишениями. Проделав путь в несколько тысяч километров, бедные крестьяне (преимущественно немецкой национальности) совсем обнищали. Их представителям в Омском переселенческом управлении сказали, что Омская губерния — еще не конец затянувшегося голодного путешествия, что земли на сотни километров от города, «на все четыре стороны», уже распределены и заселены. Переселенческое начальство посоветовало садиться на пароходы («пока Иртыш не сковали льды») и двигаться вверх по течению до города Павлодара: «будто там пока имеются свободные отруба».
Что оставалось людям делать? Надо было торопиться: как бы и там, вокруг Павлодара, не разобрали последние участки.
Опасения на этот счет были не беспочвенны. На многие десятки километров по обоим берегам Иртыша к тому времени не оставалось ни одного свободного клочка земли. О пойменных участках в долине Иртыша и разговоров быть не могло. Когда выборные гонцы заикнулись об этих землях в переселенческом пункте Павлодара, их просто на смех подняли...
Пришлось переселенцам двигаться на сотню километров в восточном направлении от Иртыша и оседать в безлюдной степи. На многие сотни верст ни одного деревца. Солонцовые плешины тонули в белых жестких ковылях, заполонивших запекшиеся песчано-глинистые земли.
…Среди голой, ковыльной, без единого деревца, степи разбили они свой первый стан. С него и началось село Константиновка, ныне центральная усадьба колхоза, названное так в честь первого землемера Константинова. Говорят, отвел он на каждую семью по шестьдесят десятин. Немало. Но что это была за земля? Равнина с супесчаными почвами, легкими по механическому составу, почти без гумуса, с многочисленными участками бесплодных солончаков. Обрушился на поселенцев и суровый климат зоны сухих степей Павлодарского Прииртышья: долгая, морозная, малоснежная зима, жаркое засушливое лето, почти без осадков — всего 200 мм в год».
Ну, как эти 200 мм осадков сравнить, скажем, с непростым по климату штатом Техас, на востоке которого осадков от 1300 до 1000 мм? То, куда прибыл этот обоз российских немцев, в СССР называлось «зоной рискованного земледелия».
«Что значит «зона рискованного земледелия», к которой относятся и земли нашего колхоза? – задает вопрос Яков Геринг и сам разъясняет. - Проведены наблюдения и подсчитано: из восьмидесяти одного года — с 1899 по 1980 — в Павлодарском Прииртышье острозасушливых выдалось 10 лет, сухих — 17, средних — 15, средневлажных — 21, а влажных 9. То есть, на периоды, которые можно назвать «средний нормальный год», падало всего треть времени».
Раз мы уж вспомнили о штате Техас, то вспомним, что примерно в то же время на «Дикий Запад» США, в тот же Техас, переселялись десятки тысяч крестьян со всего мира, в том числе и немцев. Но если сравнить климат, то американские немцы, по сравнению с российскими, ехали на курорт. Начнем с того, что немцам в Казахстане и думать было нельзя о том, что перезимовать можно будет в палатках или фургонах, – это исключалось. Нужно было немедленно строить жилье, но из чего? Яков Геринг рассказывает:
«Пришельцам не понадобились привезенные топоры. «Срубите там дома из вековых сосен, из витых лиственниц», — горестно вспоминали они напутствия провожавших. Рубить здесь просто было нечего».
Но в отличие от переселенцев на Дикий Запад в США, для которых главной опасностью было местное население - индейцы, в России этой опасности не существовало. И нельзя это объяснить каким-то уж особым миролюбием местного населения - казахов. Это люди, как люди и их история изобилует бунтами, восстаниями, набегами на иные племена и отражениями набегов. Нельзя это объяснить и тем, что переселенцы никак не задевали экономических интересов казахов. Для земледелия нужны хорошие почвы, но на таких почвах росла и хорошая трава – то, что нужно для казаха-скотовода. Казалось бы, конфликт между местным населением был неизбежен, однако конфликта не было!
Иногда ключ к пониманию сути происходящего может дать один маленький факт или случай. К примеру, такой. Чокан Валиханов - офицер разведывательного управления Главного штаба Российской армии, прямой потомок Чингиз-хана, правнук Абылай хана – под видом купца, в составе купеческих караванов совершал разведывательные путешествия в глубь Азии. В одном из походов, как следует из описания Чокана Валиханова, на обратном пути в Казахстан их караван перехватила банда местного разбойника, но вместо платы за проход каравана по контролируемой им территории, банда начала караван грабить. Караванщик пытался урезонить главаря разбойников тем, что они едут от местного князя, но разбойник только рассмеялся – местные князья не представляли для него никакой существенной угрозы. Тогда караванщик заявил: «Мы подданные Белого Царя и за наши обиды тебе ответят его пушки!» Это резко изменило настроение разбойников, они вернули награбленное, взяли обычную плату за проход каравана, и отпустили его с миром. И они понимали, что устоять против Белого Царя – Императора Всероссийского – никто не сможет, Белый Царь обиду своим подданным не простит, посему и не стали испытывать судьбу.
Разбросанные по кочевьям, не способные оказать друг другу помощь в случае нападения со стороны неприкрытых ничем границ, казахи не могли не понимать или даже не чувствовать, что увеличение количества сограждан, хотя и создает определенные неудобства для жизни, но обеспечивает главное жизненное удобство – безопасность.
И, наконец, и местные казахи, и переселяющие немцы и русские были под контролем царской администрации, для царя они были равнозначны в своих гражданских правах, и администрация следила, чтобы между ними не было никаких ссор. В противном случае жестоко наказывались виновные, невзирая на их происхождение и вероисповедание. Вообще-то такой контроль считается потерей свободы, но это потеря свободы посягать на свободу своих сограждан.
Но вернемся к переселяемым немцам, и к тому, что они оказались в голой степи без какой-либо надежды построить к зиме дома. И они поступили единственным разумным способом – стали разыскивать казахов, чтобы просить у них помощи, причем, помощи интеллектуальной. Яков Геринг описывает:
«Разослали тех, кто покрепче, у кого сохранились силы, к северу и югу, к востоку и западу — нет ли поселений. Вскоре трое вернулись, а четвертого нет и нет. Только к вечеру показались на горизонте два верховых.
Оказалось, что одному из посланцев удалось обнаружить в степи казахское селение. Жители прислали своего представителя. Гость, аксакал, слез с коня, пристально оглядел присмиревших людей в обтрепанной одежде: изможденные лица со впалыми щеками, усталые глаза. На ломаном русском языке сказал:
— Саман делай нада. Самануха делай нада. Зима студеный ходит скоро...»
Саман – это кирпич, обычно большого размера, изготовленный из глины, перемешанной с мелкой соломой и навозом, обычно, конским. При высыхании приобретает достаточную строительную прочность и высокие теплоизолирующие свойства. Геринг продолжает рассказ:
«Сразу никто не понял, о чем он толковал. Но от его слов будто теплом повеяло. Люди почувствовали, что есть надежда на помощь.
Решено было на утро съездить в селение и выяснить, что делать. Там, в безымянном ауле, увидели люди, как местные жители делают саман. Не без труда, но поняли, что надо скорее строить земляные дома, иначе скоро наступят холода.
Много раз из аула приходили к переселенцам люди, чтобы показать, как строить плоскокрышие избы. Но чаще других — тот аксакал Нургали, добрый, гостеприимный человек. Его небогатое земляное жилище всегда было открыто для всех желающих, чтобы что-то спросить, посоветоваться. И к дружескому дастархану приглашала хозяйка».
Гостеприимство казахов и я просто обязан подтвердить. Мне порою казалось, что гостеприимство казахов это чуть ли не главная их религиозная и особо чтимая заповедь, в которую они вкладывают всю душу. Я упоминал, что в 1995 году участвовал в выборах. Организация выборов была подлой и меня не раз обманывали тем, что сообщали о назначении предвыборных собраний в местах, в которых они не собирались. Так было и в случае, который мне хочется описать для примера гостеприимства. Приехали мы в заснеженный аул километров за 200 от города, подъехали к дому председателя колхоза, тот в коровнике убирал навоз. Председатель страшно удивился, поскольку ему о нашем приезде не сообщили, но тут же послал детей оповестить аул о сборе через час в клубе колхоза, а нас пригласил в дом. Поскольку из-за погоды невозможно было предсказать, сколько мы будем в поездке, то мы взяли с собою еду, помнится колбасу, сыр и бутылку водки. Учитывая, что хозяин нас не ждал, я, по глупости, предложил ему поставить наши припасы на стол, чтобы не сильно напрягать хозяйку. У хозяина чуть слезы из глаз не брызнули. Он от оскорбления и говорить не мог: «Вы… вы… вы считаете, что я не способен принять гостей?!». Сопровождавший меня казах на меня зашикал, а перед хозяином начал извиняться: «Он русский, вы его простите, он плохо знает наши обычаи».
Был мусульманский пост, днем нельзя было есть, тем более пить водку, поэтому хозяин задернул занавески на окнах: «Чтобы аллах не видел», - хозяйка накрыла на стол хлеб и холодное мясо, хозяин налил в рюмки свою водку и предложил тост за нас. Хозяйка рядом наливала понемногу чай в пиалы, хозяин лично подавал пиалы гостям, старшая дочь, лет 12-13, деловито хлопотала на кухне и сновала в комнату с чайниками и боурсаками – жаренными в масле сладкими шариками из теста с творогом. Я был тронут искренностью происходящего и до сих пор этот прием стоит у меня перед глазами.
И Яков Геринг, проживший в Казастане всю жизнь, не привести пример казахского гостеприимства просто не мог. Вот он зимой в пургу, сутки не спавший и не евший, лично пригоняет на элеватор головную машину с зерном для сушки. Кочегар элеватора, казах Катулла Рахметов, организовал рабочих для приема зерна, а сам занялся Яковом. «По совету Катуллы я принял в котельной душ, и мы пошли к нему домой завтракать. Нас ждал настоящий дастархан», - пишет Геринг. Дастархан можно назвать и едой, но это не только еда, и даже не праздничная еда – это ритуал еды с дорогими гостями.
«Не перестаю удивляться умению казахов превращать прием гостя в подлинное торжество, в радостный праздник, - продолжает Яков Германович. - Вот и на этот раз я убедился, что мне, совсем незнакомому человеку, в этом доме рады все: и хозяйка, суетившаяся в передней, готовя чай со сливками, и дочери-подростки, приносившие и ставившие пиалы на низкий круглый столик. Радовался и Катулла, хлопотавший над бесбармаком...
После завтрака я засобирался. Надо было решить вопрос о просушке зерна, поговорить с руководством элеватора. Но Катулла был непреклонен: отдыхать, отдыхать. Все хлопоты о судьбе привезенного хлеба он взял на себя.
Большая семья у Катуллы — семеро мальчишек (мал-мала меньше) и, кажется, столько же девчонок. Увели меня в комнату с пышной постелью, и дом, в котором только что царило праздничное оживление, погрузился в полную, никем и ничем не нарушаемую тишину».
Итак, летом 1907 года немцы приехали в Успенский район Павлодарской области. «До наступления холодов появились низкие желтые саманные домики с плоскими крышами, - пишет Геринг, - Так было заложено в степи село Константиновка, а потом и Равнополье. Залегли они, прижались к соленой земле, словно силы из нее могли почерпнуть...».
Строили немцы и свое село, и дома по казахским проектам: «В Константиновке стояло немногим более ста избушек с примыкавшими к ним скотными дворами, иногда с банькой на задворках. Внутри жилища почти треть занимала огромная печь, вдоль стен — самодельные лавки, в углу задней стены — полати. Освещалась изба коптилкой. На село был один колодец». Пройдут годы, под руководством и по идеям Якова Геринга на месте этих сел возникнут современнейшие городки, удобствам в которых и Европа позавидует, но в начале переселения европейской культуре подставила свое надежное плечо казахская культура.
Казахская культура все время опекала переселенцев. Так, к примеру, в работе о немцах, переселившихся чуть дальше на восток – на Алтай, сообщается: «Кожаные изделия - сбрую, хомуты и т. п., немцам сначала продавали казахи, которые хорошо умели выделывать кожу. Казахи могли купить в немецкой деревне «худую» лошадь, зарезать ее, а кожу выделать. Также казахи могли приехать в деревню, где-нибудь остановиться, и немцы шли со своим материалом к ним делать заказы. Иногда к казахам в помощники шли немцы, которые учились выделке кожи. Со временем в селе появились свои мастера кожевенного дела».
Да, собственно, помощь казахской культуры не ограничивалось временами переселения. Вот, скажем, Якову Герингу, уже в 60-х годах прошлого века нужно было найти в безводной степи место под будущий поселок. Поселок невозможен без воды. Что делать? Тратить деньги для бурения скважин наобум, не представляя, можно ли в этом месте добурить скважину до воды?
«Брат Вальтер знал, где живет, теперь пенсионер уже, Сыздыков, разыскал его, и мы втроем отправились на поиски участка под будущий поселок, - сообщает Яков Геринг. - Проводники по еле приметным ориентирам привели меня к двум колодцам, вместо воды в которых оказался едва влажный песок. Стали прикидывать.
Проблему воды надо решать заново. Расстояние от дорог — десятки километров. В поселке, который мы собирались заложить, будут жить люди. Нужен свет, радио и со временем — телевидение...
Позже, когда мы с гидрогеологами решали вопрос о закладке скважины, они спросили Сыздыкова: по каким приметам он определил, что здесь вода близко?
— Аксакалы,— сказал Тулеубай, — никогда не ошибались в выборе мест для стойбищ.
И он повел нас в густые и высокие заросли чия, которые склоняли свои метелки до земли, а его упругие стебли вновь поднимали их во весь человеческий рост. — Чий-ага, — сказал Тулеубай, — самый верный признак, что вода близко. Встретишь такой чий, знай, — вода рядом. Можно докопаться лопатой».
Надеюсь, что сумел создать в уме читающего представление о том, как выглядели условия, в которых Яков Геринг, действовал, и кем были те люди, совместно с которыми он жил и работал.
В 1954 году началось освоение целинных и залежных земель, в Казахстан начала поступать техника, приезжать добровольцы из других районов СССР. Если в 1954 году в колхозе было 4 грузовых автомобиля и один легковой, а колхозная электростанция вырабатывала 46 тысяч киловатт-часов электроэнергии, то к 1963 году энергетические мощности возросли в 25 раз и достигли 11 300 лошадиных сил, а годовое потребление электроэнергии превысило 1 миллион киловатт-часов. В колхозе уже было 84 трактора, 46 зерновых комбайнов, 59 автомобилей. Действовали 13 стационарных двигателей, 10 передвижных электростанций, 210 электромоторов. Жизнь явно улучшалась, но все же…
«В нашем колхозе было распахано 1170 гектаров новых земель, - продолжает Яков, - что позволило увеличить площадь пашни до 20,5 тысячи гектаров, причем 16 тысяч гектаров — занять под посевы зерновых. И хотя урожайность этих культур (да и других) долго оставалась на одном уровне — 5 центнеров с гектара, изменения в экономике колхоза были ощутимыми: …колхозники стали больше получать на трудодни, что увеличило приток людей в хозяйство. В 1962 году число трудоспособных достигло 1034 человека, или увеличилось на 200 человек по сравнению с 1957 годом. К нам приехали работать специалисты: зоотехник, агроном, механик, ветфельдшер».
Положение с техникой и энергией государство улучшило, но главная проблема оставалась: чтобы вырастить мясо и надоить молоко, нужны были корма, а они в безводной степи зависели от погоды – будет дождик, будут корма, не будет дождика, придется скот резать.
Как быть? Что бы мы сделали на месте Якова Геринга, чтобы исполнить ту задачу, которую поставило перед нами государство? Как ее решить без надежного получения кормов? Прекрасных, высокоудойных и мясных коров Яков уже начал выводить, но без кормов не будет ни молока, ни мяса даже от элитного стада.
Это экономическая проблема, но была и другая, для Якова не менее тяжелая.
Он ведь не сам, не своими руками должен был получить молоко и мясо. В начале деятельности у него было более 1000 человек работников в подчинении, и ими надо было руководить. Поэтому начнем с того, каким Яков Геринг был руководителем, и с того, зачем вообще руководитель нужен и каким он должен быть.
(продолжение следует)
Ю.И. МУХИН
