НУЖНЫЕ СЛОВА

 

 

 

Хочу дать с изменениями работу, которую написал почти двадцать лет назад и ещё и повторил в 2011 году.

А возникло желание после просмотра статьи с броским названием «Ученые обнаружили неожиданную пользу мата». Само название удивляет – что за открытие? Разве жил бы мат в народе, если бы от него не было пользы? Но раз жив, то это значит, что польза есть!

 

Однако британские учёные получили деньги и потратили их на получение заведомо понятного результата, о котором в конце. А сейчас я повторю основные мысли той своей статьи 10-летней выдержки, которая называлась «О необходимости бранных слов».

 

В среде интеллигентов (на людях) принято говорить «культурно», т.е. без использования всего запаса слов русского языка. Причем, это не значит, что «культурный» интеллигент вовсе не использует в разговоре или текстах тех понятий, которые обозначают запрещенные к употреблению слова, – он просто заменяет их другими словами, которые в интеллигентной среде считаются «культурными». Чтобы получить одобрение «культурных» интеллигентов, нужно говорить, к примеру, «женщина легкого (сомнительного) поведения», или по-иностранному – «путана», а русского понятного слова «бл…дь» употреблять никак нельзя. Это будет очень некультурно, хотя речь идет об одной и той же бл…ди. Получается игра в слова, и возникает вопрос, зачем это нужно интеллигентам? Кому нужна эта игра в слова?

 

Считается, что подобные слова оскорбляют и того, к кому они относятся, и того, кто слушает. Но ведь это ложь! Как могут оскорбить слова – набор букв или звуков? Оскорбляет понятие, которое эти слова описывают. Но ведь понятие-то интеллигенты не меняют, зачем же тогда они меняют слова?

 

Дело в том, что практически все резкие и все нецензурные слова либо прямо являются бранными, либо по совместительству являются бранными, т.е. предназначенными к использованию в брани – в бою.

 

Поясню. Решиться убить человека не просто и не только потому, что и он может тебя убить. Как можно убить хорошего человека? Поэтому наши предки (да и все остальные народы), съезжаясь к бою, поносили своих противников словами, которые должны были иметь для противника оскорбительный смысл. При этом в своих собственных глазах противник превращался из вершины творения Божьего в нечто, что не грех убить. Во-вторых, хотя вероятность и не слишком велика, но эти слова могли запугать противника. И, наконец, этими словами отрезали себе путь к миру, поскольку даже если сам не решишься ударить первым, то тебя ударит оскорбленный противник.

 

Бранные слова, таким образом, предназначены к обозначению не столько понятия, сколько СВОЕГО ОТНОШЕНИЯ к тому, кому они адресованы. Раз вы бранитесь, значит то, о чем или о ком вы говорите, ВАМ ОЧЕНЬ НЕ НРАВИТСЯ. И из ваших бранных слов ваш собеседник моментально получает информацию о вашем отношении к предмету разговора, и никакими другими словами для передачи этих эмоций воспользоваться невозможно – все это будет не то, надуманно и неискренне. Собеседник будет думать, что вы обманываете его, когда выражаете возмущение «культурными» словами, а на самом деле вы не возмущаетесь и пытаетесь собеседнику «навесить лапшу на уши». Ну, а если это не собеседник, а ваш враг, то ваше «культурное» бормотание будет расценено им как трусость, и эта трусость воодушевит вашего врага на решительные действия.

 

И совершенно глупо прятать эти слова от детей. Во-первых, они ведь все равно их узнают, но, главное, не учить детей бранным словам – это обессиливать их в брани. Зачем? Лучше учить, когда эти слова следует употреблять, а когда – не следует.

 

Вернемся к российской интеллигенции. Вообще-то до сих пор идут споры о том, кто такие эти люди, которых Ленин называл не мозгом, а говном нации. На мой взгляд, это профессиональные холуи, которые поощрение и наказание получают не от Дела, а от бюро, от начальника: от директора театра, редактора, министра, ректора, издателя или директора института. Это бюрократы и по своей профессиональной деятельности, и по духу. Положение России в этом плане специфично.

 

К примеру, если вы ректор частного университета, то над вами нет начальника (бюро) и вы обязаны служить Делу, поскольку оно, а не начальник, вас поощряет и наказывает – оно вас кормит и вам, кроме Дела, не перед кем холуйствовать. Если вы ректор государственного университета, то у вас есть возможность похолуйствовать перед министром просвещения. Если вы директор частного театра, то обязаны служить зрителю, поскольку он вас поощряет и наказывает, а если государственного, то можете похолуйствовать перед министром культуры. Так вот, за всю историю в России не было ни одного частного университета (хранилища интеллигенции), а в Англии не было ни одного государственного. Там же никогда не было государственных театров (еще одного кладезя интеллигенции), а в России все крупные столичные театры всегда были государственными.

 

Отсюда и врожденное российской интеллигентское холуйство, основанное на исключительной нечестности (подлости). А подлость идет от того, что российский интеллигент всегда считал доблестью своего свободомыслия холуйствовать в глаза и поносить за глаза. Это, впрочем, обычное свойство любого бюрократа. 

 

Российская интеллигенция взяла на себя славу «носителей культуры», очень плохо представляя, что это такое. А я уже показывал на целой череде работ, что если бюрократ берется что-либо улучшить, то он это обязательно ухудшит. Так произошло и с культурой в руках российской интеллигенции.

 

Наиболее общее определение культуры – это совокупность материальных и духовных ценностей, используемых данным обществом. В разных обществах эта совокупность бывает разной, и это еще никак не говорит о высоком или низком уровне культуры. Но когда речь идет об одном обществе, сравнение можно сделать.

 

Посмотрим на изменение совокупности материальных и духовных ценностей в России применительно к языку как к материальной ценности. Интеллигенция выбросила из языка (запретила к использованию) целый раздел слов, несущих негативную эмоциональную информацию, но никакой замены этим словам не дала. То есть, в сравнении с доинтеллигентским периодом, уровень материальной культуры в области языка в России резко ухудшился. Положение здесь такое же и даже хуже, как если бы продавцы керосина убедили нас, что пользоваться электричеством «некультурно», поскольку керосин ведь тоже можно использовать для освещения.

 

Без использования бранных слов резко снизился уровень духовной культуры. Ведь бранью русское общество выражало свое отношение к подлецам, мерзавцам, бл…дям, объясняло, что быть ими позорно. Русское общество бранными словами (угрозой их использования) очищалось от духовно нищих сограждан. Сегодня общество бессильно себя очистить, сегодня подлец – это такой же уважаемый член общества, как и честный человек, а путана в популярности у интеллигентов намного превосходит хорошую мать и жену. (Вспомните, хотя бы, сколько фильмов наши интеллигенты сняли про бл…дей как главных положительных героинь, а сколько о добрых матерях в этом качестве).

 

В основе этого падения духовного уровня культуры лежит запрет на название вещей своими именами.

 

Как и любой бюрократ, интеллигент не знает Дела, в котором считает себя профессионалом, а посему боится ответственности – в каждом интеллигенте подспудно зреет страх, что, допусти он применение этих слов, то первыми, кому этими словами поставят диагноз, будут именно интеллигенты.

 

Но истина в том, что мы никогда не очистим Россию от подлецов и мерзавцев, если не будем называть их своими именами – подлецами и мерзавцами, если не будем матом показывать к ним своего негативного, презрительного отношения.

 

Это старо как мир и не хочется умничать, но еще античный философ из Афин (4-5 век до н.э.) Антисфен писал: «Государства погибают тогда, когда перестают отличать дурных от хороших».

 

В СССР перестали отличать дурных от хороших и практически все посты в государстве заняли трусливые продажные и тупые подонки, а интеллигенция требовала называть их не бл…дями, а культурно – «государственными деятелями». И где СССР? И уже практически там же и Россия.

 

А теперь о работе британских учёных, конкретно Ричарда Стивенса, доктора наук, психолога и автор книги «Black Sheep: The Hidden Benefits of Being Bad» («Черные овцы: скрытые преимущества плохого поведения»), профессора Университета Кила в Стаффордшире. Правда, он пишет не о том, в чём я вижу необходимость бранных слов, но результаты его экспериментов тоже весьма интересны.

 

В эксперименте, который он проводил, приняли участие 67 его студентов. «Их задача состояла в том, чтобы дважды сунуть руки в ледяную воду и продержать их там как можно дольше. Почему дважды? Потому что, согласно условиям эксперимента, в первый раз студенты должны были сопровождать это действие ругательствами, а во второй – сдерживать себя от крепкого словца. …Что в результате? То, чего так отчаянно требовал здравый смысл: ругаясь, добровольцы могли держать свои руки в ледяной воде почти на 50% дольше, чем когда они использовали нейтральное слово. Датчики состояния также показали, что во время использования нецензурных слов у испытуемых учащалось сердцебиение, а восприятие боли снижалось. В общем, ругательства действительно повышают болевой порог человека», – убедительно доказывали результаты эксперимента.

 

Болевой порог – это замечательно, но разве вам при взгляде на «пердизента» и «депутатов» не хочется прокричать три слова? Из тех нужных, но запрещённых слов?