Буквально недавно я писал, что паспорт, на самом деле, – это не символ свободного человека, – это способ контроля полицейских органов государства над гражданами, и человек, считающий себя свободным, обязан это понимать. Свободному человеку паспорт не нужен – свободный человек и так знает, кто он такой. Паспорт нужен полиции, чтобы контролировать, где находится этот человек.
И для примера свободного человека я рассказал (пересказал) случай из жизни СССР, когда старый казак из кубанской станицы отказался получать паспорт, а когда в Москве при получении денег по аккредитиву у него в сберкассе потребовали паспорт, то послал всех подальше, потребовал начальство в сберкассу, и деньги, в конце концов получил. Да, соглашался я, сегодня жить без паспорта – это, конечно, хлопотно, но именно так выглядит истинно свободный человек, а не дебил, болтающий о свободе и одновременно радующийся паспорту, как глупая моська красивому ошейнику с блестящей цепочкой.
Но посмотрев у себя на сайте комментарии нескольких умников, решил дополнить статью, но сначала отвлечься и обратить внимание читателей вот на что.
Кто была та массовка дебилов конца 80-х начала 90-х, которая так яростно требовала рыночных отношений и так радостно поддержали свержение советской власти и развал СССР?
Им можно давать много характеристик, но их главной чертой была дебильность и не только вызванный ею политический идиотизм, но соответствующая дебилу профессиональная некомпетентность. А отсюда был их инстинктивный страх перед рынком труда. А поскольку рынок труда – это покупатели-начальники (хозяева), принимающие тебя на работу и оплачивающие твой труд, – то у дебила естественен врождённый страх перед начальниками как таковыми. И если «перестройщики» и требовали «рыночных отношений», то только потому, что не понимали, что это такое.
Как понять, что ты не боишься рынка труда? Это когда, к примеру, ты в этой фирме недоволен начальством (скажем, хозяин мало платит), посему плюёшь и на начальство, и на его сраную фирму. Увольняешься, и тебя тут же устраивают на другую фирму, и с условиями ещё лучшими.
Но чтобы не бояться рынка труда – вот так не боятся начальства, – ты должен быть специалистом.
Приведу вполне современный пример. Мой товарищ по давнишней моей работе, работал начальником цеха на российском заводе, но когда весь завод отжали тупые фээсбэшники, то они со временем с этим моим товарищем поступили очень подло, да и платили оскорбительно мало. Товарищ лет 5 назад на них плюнул и разместил в Интернете резюме. Буквально через несколько дней ему предложили стать главным инженером на заводе, правда, в Гватемале, но с окладом в 10 раз больше. Сейчас он директор того гватемальского завода.
Вот это и есть рынок труда, но обращаю особое внимание, что на нём требуются специалисты. Не вы, дебилы, а СПЕЦИАЛИСТЫ!
И ведь и сейчас нет проблем устроится на достойную зарплату толковому сварщику или токарю, да даже шофёру. А уж в СССР! Да в СССР плевали специалисты на начальников! «Шея есть – хомут найдётся!», – так они реагировали на угрозу начальника уволить.
А вот куда деться бедному журналисту, которых сегодня как говна, да и в СССР дефицита в них не было? Помню, когда певцы рыночных отношений из газеты «Известия» в середине 90-х на своей шкуре поняли, что это такое, рыночные отношения, то завопили, что пресса не может быть в рыночных отношениях, что журналисты обязаны кормиться из бюджета! Поняли, блин, что болтать, не понимая что, – это не мешки ворочать.
А кому, к чёрту, нужны были те же перестройщики 90-х? Все эти гайдары с чубайсами, все эти дивизии академиков, докторов наук и прочих завлабов? Ведь ни одна страна не пригласила их работать и повторять у себя их подвиги, которые они натворили в СССР. Эти академические дебилы продолжали висеть и висят до сих пор паразитами на шее народа. Типа того же Гайдара (правда, уже сдохшего) с его кормящемся из бюджета «Институтом экономики переходного периода», труды которого никогда никому и нахрен не были нужны? Или типа Чубайса с его халявной «Роснано», от которой уже 12 лет нет ни малейшей пользы?
А почему они стали дебилами? Потому, что все эти перестройщики и их сторонники имели в СССР одинаковую «кредитную историю»: в школе не знания получали, а хорошие оценки на экзаменах; в институте не работать учились, а получали хорошие оценки на экзаменах; не умея работать, после окончания института не работать ехали по специальности, а устраивались в институты; а там не исследовали или изобретали, а защищали диссертации. Ну и куда им было в рынок труда?? Кому они были нужны? Если их выгонят с халявной должности «учёного», где они ещё найдут такую халяву?
Вот возьмите ту же телезвезду журналистики – Соловьёва. Ну, дадут ему пинка под зад, где он ещё будет получать такие деньги за примитивнейшую журналистскую работу – брать интервью? Да ещё и предельно тупо – 5 лет только про Украину балаболить, да ещё и с подставными оппонентами? Что – какой-нибудь дебильный Дудь с этой чепуховой работой не справится? Справится ещё и лучше Соловьёва, и Соловьёв это прекрасно понимает.
И те, ещё советские дебилы-перестройщики и их сторонники, это всегда понимали. И, соответственно, они всегда до ужаса боялись и боятся начальства. Они начальство ненавидят и боятся. Они мечтают стать начальниками, и продолжают начальников боятся.
Вот после этого вступления я и вернусь к комментариям моей статьи о старом казаке, отказавшемся получать паспорт.
Как этот рассказ могут воспринять дебилы, до ужаса боящиеся начальства? Правильно, они не могут поверить в такое бесстрашие какого-то простого колхозника, и начинают копать и копать в интернете. А там, не понимая о чём речь, раскопали, что в сёлах, когда сельчанин уезжал из села в город, то ему, дескать, давали справку с печатью. А тем, кто имел долги в данном селе, скажем, не уплатил налоги, справку не давали. И эти комментаторы решили, что дед в сберкассе показал вместо паспорта справку.
Да нет, дело было именно так, как я описал, иначе бы этот случай не запомнили в станице и не рассказали приехавшему в отпуск полковнику Лебединцеву как забавное происшествие, а он рассказал его мне, когда мы заговорили о роли паспортов. Старый казак именно без каких-либо справок приехал в Москву, и когда у него потребовали удостоверить свою личность, то заявил, что он и так знает, кто он такой, а им если им надо, то пусть сами и удостоверятся как хотят. «А мои деньги мне выдать немедленно!», – потребовал казак.
И вот один комментатор пишет: «Если житель сельской местности собирался поехать куда-нибудь дальше райцентра, он обязан был получить в сельсовете особую справку, срок действия которой составлял 30 дней. Причем выдавалась она только с разрешения председателя колхоза, а тот мог и не разрешить человеку уехать». А другой цитирует: «Таким образом, возможность крестьянина уйти из колхоза полностью ставилась под контроль местного начальства. Уходившие же самовольно серьезно рисковали».
Им говоришь, что председатели колхозов, и председатели сельсоветов избирались этими же колхозниками, которым председатель «справку не давал». Эти же колхозники таких председателей свергнут и изберут других! А в ответ ещё более перепуганный крик: «Назовите мне, пожалуйста, тот сельсовет, на выборах в который были поданы голоса против кандидатов. (Прибалтику в 40-х годах не предлагать). И назовите мне тот послевоенный колхоз, в котором выборы председателя прошли на альтернативной основе».
И вот по таким комментариям и становится понятно, что эти дебилы во всей своей жизни в СССР боялись не то, что начальству претензии высказать, – они боялись даже на собрании слово вякнуть против начальства. И естественно, что они, навсегда перепуганные начальством дебилы, искренне не могут понять, как так? Как какой-то казак начальства не боится?! Они при виде начальства писают прямо в штаны, а он не боится! Не может такого быть!!
Посмотришь на них и понимаешь, что эти дебилы в своём окружении ещё в СССР нормальных людей не видели, – не видели людей, которые могли внятно заявить начальству – раз ты мой слуга, то служи!
Да, не спорю, вы, комментаторы, в СССР вечно боялись – скажите начальнику худое слово, а начальник вас с халявной работы выкинет, а где вы, дебильные, ещё найдёте такую работу? А колхознику чего бояться председателя, дебилы? Он что в другом колхозе или совхозе работу не найдёт? Или если на собрании скажет: «Нахрен такой председатель (колхоза или сельсовета)!», – то его в Сибирь сошлют? Между прочим, «сошлют в Сибирь» того работника райкома, который рекомендует такого председателя.
Уже очень давно я написал книгу о своих начальниках «Три еврея или как хорошо быть инженером», а ней есть эпизоды как раз о том, как мы, советские люди, боялись начальников – как боялись того, что начальство нас накажет за наши слова о нём. Итак, отрывок.
«Второй, запомнившийся случай, – это отчетно-перевыборная конференция горкома. Я был избран делегатом, но пошел потому, что делегатом была и Лопатина. В зале я четко забил возле нее место и предпринимал все меры, чтобы ей понравиться. Впереди сидел Валентин Мельберг и ревниво шикал на нас, дескать, мы мешаем ему слушать выступающих. А что их слушать? Не соловьи, небось! Правда, к концу прений случился какой-то шум, кто-то переругивался из зала с президиумом, но, наконец, всех распустили на двухчасовой обед, во время которого в типографии должны были отпечатать бюллетени для голосования.
Наша заводская делегация, само собой, пошла в столовую «через гастроном», а обед начали с компота, чтобы освободить стаканы под водку. И, как говорится, уже хорошо гудели, когда к нам подошел представитель делегации ГРЭС и начал ругать секретаря горкома комсомола, я уже забыл его фамилию, помню только, что она была на букву Ш.
Суть обиды была вот в чем. Были у ГРЭС какие-то критические замечания к горкому, наверняка, в целом терпимые, делегация ГРЭС подготовила выступающего для их оглашения. Но этот Ш. счел себя уже опытным номенклатурным волком и применил обычный в таких случаях прием – он поставил этого выступающего в конец списка, а впереди пустил болтливых и косноязычных зануд, которые замучили своими речами всех делегатов. И после двух или трех часов слушания этой белиберды, он предложил залу прекратить прения, так и не дав выступить делегату ГРЭС с критикой. Зал обрадовался и тут же проголосовал, грэсовцы пробовали возмущаться, что я и слышал, но Ш. сослался на уже состоявшееся решение конференции. На конференции, само собой, присутствовали представители обкома комсомола, и Ш. хотел выглядеть перед ними уж очень хорошо.
Это ему дорого обошлось.
Поскольку мы, заводчане, уже разогретые «компотом», тоже обиделись за грэсовцев, то дружно решили вычеркнуть Ш. из бюллетеней. Однако этого было мало. Ведь город был молодой, детей много и абсолютное большинство делегатов были школьниками или учащимися училищ и техникумов. А они, по малости лет, с нами не пили (мы бы им пить не дали – в те годы на пьющих несовершеннолетних смотрели очень плохо). Однако тут все дело решил один татарин, конструктор нашего заводского проектно-конструкторского отдела.
Я уже не помню, где именно проходила эта конференция, но зал был внутри здания, и фойе были с обеих его сторон. Голосовали так. Делегаты входили в боковую дверь, поднимались на сцену, там получали бюллетени, спускались со сцены и шли вдоль второй стены и рядов кресел к столику, на котором были карандаши для вычеркивания, а затем – к урне для голосования. После чего выходили из зала в фойе.
Этот татарин пошел в числе первых, проголосовал, но не вышел, а сел в кресло возле столика, и когда к столику подходил школьник, то татарин командовал ему: «Ш. вычеркивай!» И что школьнику было делать? Сидит солидный дядя в костюме и при галстуке и дает команду. Может, так и надо? Детки послушно вычеркивали. А этот Ш. вместо того, чтобы посидеть с нами в столовой, повел куда-то поить представителей обкома по примеру тогдашней номенклатуры. Вернулся в зал, когда голосование уже заканчивалось, и его довольная морда говорила, что он был в уверенности, что все идет по плану.
Это сильно разозлило счетную комиссию, которая даже намека не дала президиуму о том, что произошло. Собрались в зал слушать итоги. Председатель счетной комиссии начал зачитывать голоса, поданные за членов нового горкома. Начал с буквы «а» и звучало это: «А» – 220 – «за», «против – нет». И так вниз по списку по алфавиту. Ш. был, благодаря своей фамилии, последним. Доходит председатель и до него и оглашает: «Ш. – 40 – «за», 180 – «против». Надо было видеть, как в президиуме вытянулись лица Ш. и представителей обкома. А председатель счетной комиссии невозмутимо продолжает, что в составе горкома не хватает одного члена, и предлагает добрать его открытым голосованием. Зал радостно поддерживает эту идею, тут же называют фамилию нового кандидата в члены горкома и тут же зал за него голосует мандатами. Конференция закончилась, а мы поехали расслабляться, раз уж этот день оказался нерабочим.
Мы об этом быстро забыли, но, много лет спустя, я как-то рассказал этот случай в компании, в которой оказался компетентный слушатель. Он в свою очередь сообщил, что этот случай произвел большие кадровые изменения не только в комсомольской номенклатуре вплоть до ЦК ЛКСМ Казахстана, но выговоры получили и партийные органы за то, что не знали истинного настроения комсомольцев города Ермака и предложили им не того секретаря».
Так ведь и в этот эпизод не поверят дебилы, по жизни до смерти запуганные начальством.
Специалистом надо было становиться, а не «устраиваться» на «работу», чтобы ничего не делать и всё иметь. Такая «работа» мозги разжижает, даже если ты все вечера слушаешь «Голос Америки».
Ю.И. МУХИН
