Давно лежит материал, да всё что-то мешает его дать.
Напомню, что ещё сподвижник Петра Первого, Иван Посошков, писал в 1701 году боярину Головину о русских дворянах (офицерах) той эпохи: «Попечения о том не имеют, чтобы неприятеля убить; о том лишь печется, как бы домой быть, а о том еще молятся богу, чтоб и рану нажить легкую, чтоб не гораздо от нее поболеть, а от государя пожаловану б за нее быть, и на службе того и смотрят, чтоб где во время бою за кустом притулиться, а иные такие прокураты живут, что и целыми ротами притуляются в лесу или в долу. А то я у многих дворян слыхал: «дай бог великому государю служить, а сабли из ножен не вынимать»».
Прошло 150 лет, уже было отменено крепостное право, и для многих дворян служба офицером, казалось бы, стала единственным делом в жизни. Изучайте это дело! А желание «весь век сабли из ножен не вынимать» - никуда не делось. Вот русский кадровый офицер С.М. Степняк-Кравчинский, (впоследствии революционер-террорист) в книге «Русская грозовая туча» откровенно и чуть ли не с гордостью сообщает о мировоззрении русского офицерства:
«Наш офицер - прямая противоположность чопорному прусскому юнкеру, идеалу современного солдафона, который кичится своим мундиром, относится к муштровке солдат с серьёзностью совершающего богослужение священника. В России армейские офицеры - …становятся офицерами, как могли бы стать чиновниками или врачами, потому что в юном возрасте родители отдали их в военную, а не в гражданскую школу. …Они делают всё, чтобы спокойно прожить жизнь, отдавая по возможности меньше времени и труда своим военным обязанностям. …Они не читают профессиональной литературы, и если по долгу службы подписались на военные журналы, то журналы эти годами у них лежат неразрезанными. …Если вы услышите, что офицер с энтузиазмом говорит о своей профессии или одержим страстью к муштре, то можно поручиться, что он болван».
Как этот факт не скрывай, а именно такой был взгляд большинства офицеров на себя - на среду офицеров русской армии: если русский офицер пытается стать военным специалистом, то он в глазах остальных офицеров - болван! Мне говорили, что точно такое же отношение к военному делу остаётся и по настоящее время, - если курсант военного училища серьёзно и настойчиво изучает военное дело, то такой «ботан» становится посмешищем для остальных: «Ишь, Суворов выискался!».
Цель массового русского офицера - «всю жизнь в строю и ни разу в бою». И большое жалование и пенсия!
Так зачем им знать, как побеждать врага?
Не то, что это относится только к офицерам - в России всегда было так.
Преподаватели всех наук видели свою цель не в грамотности и умении обучающихся, а в собственном хорошем заработке, а обучающиеся видели цель своего обучения не грамотности и умении, а в получении разного вида дипломов, дающих возможность устроится в жизни так, чтобы работать по минимуму.
Но это положение очень хорошо видно именно в низких профессиональных знаниях массового российского офицера, и именно эта мерзость профессиональной малограмотности перешла от императорской армии к командирам, а затем и офицерам Красной Армии. Я уже много об этом писал и приводил примеры, в том числе и из не очень, казалось бы, сложной области знаний офицера, - о знаниях российскими офицерами военной топографии, о их способности ориентироваться на местности.
Я о своём обучении на военной кафедре (уже 50 лет назад) помню только, что занятий по ориентированию на местности было, вряд ли, более одного, но организация этих занятий была элементарна и практически не требовала никаких средств (кроме затрат на транспорт). И мне не понятно, почему для наших офицеров ориентирование на местности такая неразрешимая проблема? Почему нельзя было научить офицеров хотя бы этому за 4-5 лет их обучения в училищах, и потом за пару десятков лет их службы в частях?
Это же (до того, как GPS стала доступна) был любимый анекдот в армии: «Существует народная примета: раз офицеры остановили колонну и достали карту, значит, сейчас будут расспрашивать дорогу».
Но если местных жителей нет и дорогу расспросить не у кого, то тогда дело плохо.
Повторю примеры, которые уже приводил.
Вот в будущем начальник оперативного отдела Генерального штаба Красной Армии, С. Штеменко. Три года учился в Севастопольском училище зенитной артиллерии, затем два года в Военной академии механизации и моторизации РККА, затем уже год учился в Академии Генштаба РККА, когда ему в 1939 году при вхождении войск Красной Армии в Польшу, потребовалось отвезти пакет в войска.
А надо помнить, что начиналась Академия Генштаба как «Школа колонновожатых», то есть её цель была подготовить офицеров умению водить колонны войск по местности.
И вот «колонновожатый» Штеменко вспоминает в своих мемуарах «Генеральный штаб в годы войны»: «Выехал я на фордике и вскоре прибыл в Славуту, в погранотряд. Оттуда меня сопроводили до заставы, а там в мое распоряжение был выделен в качестве проводника старшина с пулеметом. …Границу проехали уже в темноте, и тут выяснилось, что мой проводник знает дорогу только на 3-4 километра за рекой Горынь. Дальше ехали по карте и вскоре заблудились. Я помнил маршрут наизусть. Однако на местности дорог оказалось вдвое больше, чем на карте. …Решил все-таки отыскать кого-нибудь на хуторах и расспросить, как добраться до Ровно. …Попросил деда поехать с нами. Тот полез почему-то в окно. Мы со старшиной подхватили его под руки. усадили в машину и минут через сорок, после замысловатых петель по лесу, выехали все-таки на Ровенское шоссе. Деда высадили».
А вот когда подходящего деда найти не удавалось, то тогда доблестные советские офицеры свою неграмотность оплачивали кровью советских солдат. В походных дневниках П.А. Белова есть такие записи:
«15 ноября 1941 года Верхнее Шахлово… Состояние приданной мне 415 стрелковой дивизии крайне жуткое… Бойцы и командиры с трудом ориентируются на местности и часто сбиваются с направления».
Между прочим, это дивизия знаменитых сибиряков, которые приехали с Дальнего Востока защищать Москву. Далее:
«16 ноября 1941 года. Верхнее Шахлово. 415 сд наступает правее, но что делается в этой дивизии, никто не знает. Ни командир, ни штаб дивизии не могут организовать управление боем. Однако один заблудившийся полк 415 сд случайно ночью вошёл в деревню Тростье, в которой оказался штаб 55 пехотного полка немцев, и разгромил штаб. Но после этого случая незначительной контратакой немцы выбили наш полк, и полк рассеялся в лесу».
Казалось бы, опыт той войны обязан был заставить российских офицеров и их командиров, научиться, наконец, ориентироваться на местности: анекдоты - анекдотами, но ведь это уже не смешно!
Мой товарищ, кадровый офицер в отставке, стараясь убедить коллег освоить это самое проклятое ориентирование, эти азы топографии, пользуется вот таким двумя примерами из уже нынешней истории Армии.
Обычно он начинает с того, что читает коллегам репортаж «Погибший взвод», опубликованный в газете «Московский комсомолец» за 29 ноября 1999 года:
«Выложенные в ряд трупы в камуфлированной форме на экране телевизора смотрелись эффектно, особенно при закадровом тексте об уничтоженном чеченскими боевиками батальоне российских десантников. «Здесь пятьдесят человек, а в ущелье еще двести лежит».
«МК» удалось выяснить подробности того боя, когда разведвзвод 91-го десантного батальона из Ульяновской бригады ВДВ попал в чеченских горах в засаду и был полностью уничтожен боевиками в неравном бою. Разведка уходила на задание в ночь, как это обычно и бывает, чтобы никто не видел и не слышал. 14 человек растворились в горах как призраки — даже на десантной базе возле дагестанского селения Ботлих их исчезновения никто не заметил.
Группа, которую возглавил командир взвода старший лейтенант Роман Игошин, шла на обычное разведзадание — проверить высокогорную границу с Чечней, засечь маршруты передвижения боевиков, обнаружить огневые точки. Десятки раз они уже выходили в горы, и все заканчивалось благополучно. В тот день, 16 ноября 1999 года, на задание отправились два офицера, помимо Игошина в группе находился и артиллерийский наводчик лейтенант Андрей Ладунг, три сержанта и девять рядовых — штатный комплект отряда ближней разведки.
Задача у десантников была незамысловатой и несложной — совершить скрытый рейд по чеченской границе по линии Тандо—Харагой—Ведено. Делов-то всего на пару суток. Поэтому и вооружение у разведчиков было обычное стрелковое, один «бэка» (боекомплект), «сухпай» из расчета на трое суток. Радиостанция обеспечивала слышимость в пределах 10 километров — дальше уходить в горы и не собирались.
Неприятности начались для группы уже через несколько часов после выхода с базы. На горы опустился густой туман, повалил снег. Тем не менее разведчики пошли вперёд, рассчитывая, что наверху видимость будет получше, а сейчас непогода как раз им на руку — меньше шансов, что боевики заметят.
Как получилось, что группа сбилась с маршрута, непонятно. Эту тайну навсегда унес с собой командир разведчиков Рома Игошин (это его наградные часы от Владимира Путина за штурм Ослиного Уха показали по телевизору). Когда перестал валить снег, десантники, сами того не подозревая, зашли в Чечню на 5—7 километров. Их последние координаты доподлинно известны: полтора километра восточнее населённого пункта Харагой. От базы в Ботлихе это всего около 15 километров — даже связь не прервалась».
Вот тут нужно остановиться, чтобы осознать - ДВА только офицера, три сержанта-разведчика и девять разведчиков не увидели, что отклонились от маршрута на 90 градусов (компасы им зачем выдают??) и они минимум два часа беззаботно идут по территории Чечни.
Возникает вопрос, а чему их в армии учат?!
И помянутый мой товарищ объясняет, что это только в «Учебнике сержанта разведки» требуется, чтобы разведчик, независимо от должности, умел ориентироваться на местности и карте. В этом учебнике, кстати, даются и учебные материалы по ориентированию, довольно толковые. Однако на самом деле никто не учит рядовой и сержантский состав этой важной части боевой подготовки ни по этому учебнику, ни самостоятельно. Уже потому, что никто не даёт карту солдату или сержанту. Только офицерам в одном экземпляре на боевую задачу. Поэтому в войсках уверены, что и обучать солдат и сержантов ориентированию не надо, мало ли, что где-то написано.
Учат этому солдат и сержантов только офицеры энтузиасты (если они сами знают топографию), а их исчезающе мало.
К тому же солдаты и сержанты из группы Игошина были срочники, и уже поэтому в части никто и никогда не заморачивался их обучением. А сами солдаты не сильно горят желанием этому учиться - в части у них по горло других забот, особенно хозяйственных. Так что даже в боевой обстановке солдаты просто бездумным стадом шли за командиром группы. (Хотя стоит отметить, что и с обучением современных контрактников дела обстоят ничуть не лучше).
Далее в цитируемой статье командование начинает нагло лгать, а за командованием, естественно, лжёт и «МК»:
«Последнее сообщение от группы по радиостанции было передано с твёрдой уверенностью командира, что они находятся ещё в Дагестане: «Видим четыре машины боевиков, «уазики», прорываются на нашу территорию...».
Старший лейтенант Игошин принял решение напасть первым и уничтожить боевиков, рассчитывая, в случае чего, на помощь. Кабы знать... С того момента связь с группой оборвалась — видимо пулей или осколком была разбита радиостанция. И о подробностях той неравной схватки в горах можно теперь только догадываться.
То, что десантники не сдались без боя, — факт. По рассказам местных жителей, стрельба в ущелье не прекращалась долго, и разведчики дорого отдавали свои жизни. По данным агентурной разведки и по радиоперехватам стало известно число погибших боевиков — более 50. (Не их ли тела потом показали по телевидению — боевики тоже носят армейский камуфляж?) 12 десантников в том бою погибли.
Двое солдат — Николай Заварзин и Александр Шершнев — попали в плен в бессознательном состоянии, получив серьёзные ранения. Когда начальнику разведки доложили, что связь с группой оборвалась, на поиски десантников подняли три вертолета — «Ми-8» и два «Ми-24». Над Харагоем вертушки обстреляли из стрелкового оружия и зенитных установок. Подбитая «восьмерка» ушла на вынужденную посадку и сумела приземлиться в Ботлихе, а боевые вертолеты отработали по обнаруженным целям и скоплениям боевиков. На следующий день в район гибели разведгруппы старшего лейтенанта Романа Игошина отправилась бронегруппа десантников, но из-за снежных заносов техника так и не смогла прорваться к Харагою... — У нас старшие лейтенанты батальонами не командуют, — так ответил на вопрос о возможной гибели батальона командующий ВДВ генерал-полковник Георгий Шпак. — В засаду под Харагоем попала наша разведгруппа в количестве четырнадцати человек. Я знаю, что десантники сражались до последнего... В десантных войсках сегодня траур. За время чеченской войны, начиная с событий в Дагестане, ВДВ потеряли уже около шестидесяти человек. Самые крупные потери были при штурме горы Ослиное Ухо в Ботлихском районе и Лысой горы в Новолаке. Теперь вот Харагой... Пленных десантники теперь не берут». http://www.mk.ru/old/article/1999/11/29/133335-pavshiy-vzvod.html
Всё это красивая ложь в оправдание хронического военного разгильдяйства.
Не было ничего этого!
На самом деле встреча с боевиками оказалась полной неожиданностью, как для разведгруппы, так и для чеченских боевиков. С их слов, они сначала приняли вооружённых людей славянской наружности за западных украинцев, воевавших на их стороне, но потом они первыми поняли ошибку и открыли огонь, а растерявшаяся разведгруппа не успела ничего - даже залечь. Боевики не понесли никаких потерь. Даже раненными.
Итак: заблудилась группа из 14 человек, которые по своей профессии разведчиков обязаны были элементарно ориентироваться на местности! И погибла именно потому, что заблудилась. Не хитрость врага их убила, не недостатки оружия, а неграмотность их командиров.
А вот история гибели 6 роты псковского десанта во время чеченской войны (версию гибели этого подразделения можно прочесть http://www.realisti.ru/main/strong_men/pravda-o-6-rote-pskovskogo-desanta.htm)
Кратко. 1 марта 2000 года 6-я рота псковских десантников и несколько в отдалении ещё и разведвзвод оказались на пути выхода из окружения боевиков Хаттаба и Басаева. Помимо офицеров роты с нею были командир батальона подполковник М. Евтюхин и его заместитель майор А. Доставалов. Из 90 десантников роты погибли 84. Версий гибели несколько, включающие и предательство высших офицеров. Считается, что рота храбро сражалась с накатывающимися волнами атак чеченцев и погибла чуть ли не в рукопашных схватках во главе со своими офицерами.
Однако, как указали ранения на телах погибших, от стрелкового и холодного оружия погиб только разведвзвод, через позиции которого чеченцы и прорывались и который дрался до последнего патрона, так и не дождавшись помощи артиллерией.
А что касается собственно роты, то очевидец сообщает: «…две трети наших десантников погибли от огня своей артиллерии. Я был 6 марта на этой высоте. Там старые буки как косой скошены. Минометами «Нона» и полковой артиллерией по этому месту в Аргунском ущелье выпущено около 1200 боеприпасов. И неправда, что якобы Марк Евтюхин сказал по рации: «Вызываю огонь на себя». На самом деле он кричал: «Вы козлы, вы нас предали, суки!»».
Естественно, было проведено расследование, почему рота погибла от огня своей артиллерии? И следователи выяснили: причина последней фразы Евтюхина в том, что комбат вызвал огонь на себя, ничуть того не желая. Он ошибся в определении координат нахождения своей роты и дал их артиллеристам вместо координат чеченцев. Ошибка была в 400 метров, а когда следователи потребовали объяснений от командира батареи, то тот показал запись переговоров с Евтюхиным из которых следовало: куда просили, туда артиллеристы и стреляли. Комбат, скорее всего, так и не понял, что он и рота гибнут не от предательства, а от незнания ими военной топографии. Хотя…
Хотя как сильно это незнание по своим результатам отличается от предательства?
Вот, собственно, две истории из тех доводов, которыми этот мой товарищ пытается убедить своих коллег учить военную топографию.
А с моей точки зрения, он пытается убедить их стать офицерами, а не ожидающими пенсию паразитами. На государственной службе такой паразитизм у многих проходит на «ура», но в случае с офицерами, овладение профессиональными знаниями по принципу «Авось пронесёт!», может закончиться их собственной гибелью.
Мало этого, и гибелью вверенных им солдат.
Ю.И. МУХИН
