ДОПОЛНЕНИЕ К НЕКРОЛОГУ

я себя вижу лет через 20 человеком которому не будет хватать пенсии элементарно покушать.

На коленях я буду стоять только перед Христом во время покаянной молитвы.
"""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""

Соображаете. Однако, вряд-ли молитвы помогут в избавлении от такого будущего. Не только вас лично, я имею в виду.

Зверобой хорошо вам ответил.Но тут ещё разбираться нужно,так ли всё было,как нам рассказывают ,начиная со школы.То,что в послевоенное время жизнь наладилась хоть в какой-то мере.не значит.что так было всегда.Ведь есть мемуары людей,живших в то время.И мы должны быть благодарны этим людям,оставившим свои воспоминания.Благодаря мемуарам.мы уже можем критически оценивать так же и сказки Ю.И.Мухина.И тезво оценивать его отношение к "врагам народа"- шлёпать и точка.Вот чем коммунистам помешал профессор П.Ф.Преображенский?

"

Normal
0

false
false
false

MicrosoftInternetExplorer4

st1\:*{behavior:url(#ieooui) }

/* Style Definitions */
table.MsoNormalTable
{mso-style-name:"Обычная таблица";
mso-tstyle-rowband-size:0;
mso-tstyle-colband-size:0;
mso-style-noshow:yes;
mso-style-parent:"";
mso-padding-alt:0cm 5.4pt 0cm 5.4pt;
mso-para-margin:0cm;
mso-para-margin-bottom:.0001pt;
mso-pagination:widow-orphan;
font-size:10.0pt;
font-family:"Times New Roman";
mso-ansi-language:#0400;
mso-fareast-language:#0400;
mso-bidi-language:#0400;}

В настоящем сборнике представлены работы профессора Петра Фёдоровича ПРЕОБРАЖЕНСКОГО по античной истории ("Тертуллиан и Рим") и античной культуре (статьи о Гомере, Теренции, Горации, Лукиане и других), незаслуженно забытые вследствие печальной личной судьбы их автора, ставшего одной из многочисленных жертв политического террора в СССР.
В Большой Советской Энциклопедии профессор Преображенский назван "идеологом либеральной буржуазии" и обвинен в "некритическом восприятии буржуазного наследства". П. Ф. Преображенский был арестован 14 апреля 1937 г. 4 октября 1937 г. Особое совещание при НКВД СССР вынесло приговор: "...за контрреволюционную агитацию и террористические высказывания" направить в трудовые лагеря сроком на 8 лет. Осенью 1941 г. - новые приговоры: 10 лет, а потом - за "антисоветскую агитацию в лагере" - высшая мера наказания. Профессор Пётр Фёдорович Преображенский был расстрелян 3 декабря 1941 года.
За короткий период его научной деятельности - 18 лет (1919-1937) - оставлено обширное и многообразное научное наследие : 2 книги, около 80 статей, лекции, курсы, отредактированы многие тексты (среди них - первое русское издание "Золотой ветви" Фрэзера).
Очерки написаны в блестящей литературной форме, свободной от тоскливой наукообразности."

А вот воспоминания Петра Андреева,прошедшего войну:

"Началась война. В первые дни июля дивизию привезли в Москву. Неделю не разгружались. Составы возили вокруг города, даже пошли слухи, что отправляют обратно. Наконец разгрузились в Кубинке. Полмесяца с остановками шли до Днепра. В городе Верея и на Днепре строили оборонительные сооружения. Пехота копала окопы, а мы – артиллерийские наблюдательные пункты. Ездили учиться воевать под Ельню, где каждый день наши дивизии наступали на окопавшегося противника, устилая землю трупами. Офицеры наступающих дивизий на наблюдательных пунктах говорили, что речка, разделяющая позиции, течет кровью.

Прошли уже десятки лет, как закончилась война. Наступило, наконец, время, когда можно свободно писать и говорить правду о войне. А меня не покидает вопрос - как же так получилось, что нашу 194-ю горно-вьючную стрелковую дивизию посадили в вагоны и отправили в уже занятый немцами Орел? И об этом ни слова нигде не написано. Что это было – предательство или величайшая глупость «великого стратега» Сталина? Как так могло произойти, если нашим "органам" (как писала наша печать) требовалось 48 часов, чтобы найти преступника в любой точке Земного шара, а тут окружение четырех армий не было замечено. И наш «гений» не знал, что Орел занят немцами? Или он хотел Гитлеру подарок сделать?

Ровно месяц, в летнем обмундировании - а 6 октября в том году уже первый снег выпал - без боеприпасов и продовольствия выводил Сиязов дивизию по лесам и болотам. В деревнях население нас на порог не пускало, в то время как немцев встречали с иконами и хлебом с солью. Был случай, когда четыре человека из управления нашего дивизиона пошли в деревню, а их местные жители заманили в хату и привели немцев. Те с полицаями отправили наших в комендатуру, но по дороге, убив полицая, задержанным удалось бежать.

В конце ноября, когда мы уже стояли в обороне под Тулой, на наш дивизион вышел из окружения лейтенант. Расплакался от радости. Больше месяца пробирался из окружения, голодный и холодный. Накормили мы его и отправили в штаб полка. Через несколько минут вывели лейтенанта на крыльцо дома и на глазах у людей застрелили.

Через несколько дней после этого на нас вышел мл. лейтенант Петр Филиппович Шило. Мороз 40 градусов, а он в офицерском плаще, пилотке и в хромовых сапогах. Рассказал, как он, окончив Ленинградское училище связи, получил направление в Шепетовку. Ехал в поезде. Не доехал, попал в окружение. Вышел. Арестовали. Посадили в тюрьму, заполненную офицерами окруженцами. Каждое утро арестованных выводят во двор. Двух-трех человек, старших по званию расстреливают перед строем. До младшего лейтенанта очередь не дошла. Направили в 50-ю армию в Брянскую область. Не дошел. Опять окружение. И вот, вышел на нас. Теперь мы были поумнее, в штаб не отправили, а спрятали мл. лейтенанта. А когда нашего начальника связи дивизиона забрали в штабную батарею, Петра Филипповича Шило поставили на довольствие и назначили начальником связи дивизиона. Как кончилась война, капитану Шило предложили поехать воевать в Грецию, а когда он отказался, его демобилизовали. Поступил и окончил Военно-механический институт, проработал всю жизнь начальником конструкторского бюро военно-морского флота.

Выходили мы из окружения настолько истощавшие и голодные, что падали и засыпали на ходу. Думали, Родина накормит. Вместо хлеба дали бумагу – накладные, по которым мы должны были брать у населения, то есть отбирать у голодных женщин с детьми, зерно, если находили, и последнюю кормилицу – корову. Мы плакали, видя, как женщины рвали на себе волосы. Детей оставляли на голодную смерть.

Прошло уже 70 лет, а я не могу забыть, и никто мне не может сказать, ради чего творились такие преступления. В то время, как у крестьян выметали последние зернышки, тут же рядом стояли элеваторы с зерном.

Горизонт на западе почти каждую ночь освещался пожарами. Писали и говорили, что это немцы жгут деревни. Я верил. Пока не узнал правду. Как-то в конце войны, за рюмкой, старший сержант Подгорный – начальник радиостанции, раскрыл тайну. Подгорный рассказал, что их было подобрано 12 человек высоких рыжих солдат. Время от времени вызывали их в штаб дивизии и переодевали в форму немецких солдат, вооружали немецкими автоматами, давали задание и отправляли в тыл немецкой обороны. Два человека знало немецкий язык. Проходили по указанным деревням, выгоняли жителей из домов. На сборы давали 15 минут. Затем проходили с факелами и деревню сжигали. Люди, а это были женщины, дети и старики, вряд ли выживали. Морозы в ту зиму были до 40 градусов. Крик, слезы, а что делать? Приказ. Мы тоже плакали, говорил он, а жгли. Был случай, когда двое мужиков оказали сопротивление. Застрелили."

http://ru-nsn.livejournal.com/2684076.html

"Огорчает другое - о покойных, как правило, либо - хорошо, либо - ничего... Поскольку все Там будем.."

Понятно - вас заботит, что когда вы Там будете, то о вас никто ничего хорошего не вспомнит, а то, что могут вспомнить, вам бы не хотелось, чтобы вспоминали. Боитесь, что о вас будут говорить: "Померло мелкое, трусливое говно"? Это, конечно, огорчительно, но как вы запретите думать так?

Однако древние это не хомячки Гоблина, они не были столь глупы, что бы ввести такое глупое  правило, у них правило: о мертвых или хорошо, или ничего, или правду.

Ничего нет глупее, чем правило "о мёртвых либо хорошо, либо ничего", если рассматривать его отвлечённо от ситуации! Оно придумано для совершенно конкретного случая, сейчас растолкую, для какого.
Умер какой-нибудь Сидор Петрович, позвали друзей и знакомых на поминки. Сперва, как водится, все хвалили покойника, но после очередной рюмки какой-нибудь сукин сын начинает в таком духе: "а вообще-то, между нами, покойник был порядочной свиньёй! Вот, помню, однажды он мне.........." Тут ему кто-то из гостей: "сидишь в доме покойника, жрёшь его еду, пьёшь за его память - так изволь говорить о нём или хорошо, или ничего не говорить!" И это - правильно!

Но мы-то Березовскому не друзья, правда, мы в его доме на поминках не сидим - какого же чёрта мы должны говорить об этом мерзавце "только хорошее"? Мы будем говорить правду!